Право на выбор
Шрифт:
— Что происходит?
– - куратор почувствовал неладное и забеспокоился. Он стал оглядываться по сторонам, пытаясь определить источник угрозы.
Наконец, Зиргрину удалось справиться с чужим управлением. Один за другим подконтрольные духи, ограничивавшие его способности, стали освобождать реальные возможности тела. Скальпель, который уже был занесен над раскрытой грудной клеткой Асы, резко изменил свое направление. Куратор, который считал, что полностью разобрался в уровне своего ученика, просто не ожидал от него такой скорости. Да и освобождения от наставнического управления в «клетке» еще не случалось.
Советник успел машинально пригнуться,
Куратор замертво рухнул на каменный пол подвала, начав рассыпаться на энергетическую пыль. Зиргрин шлепнулся на колени рядом, все еще не в силах поверить в то, что сделал. Подконтрольные духи едва его не прикончили. Держать в своем теле такое их количество оказалось не только полезно, как фактор противостояния чужому влиянию, но и одновременно разрушительно. В энергетическом видении его внутренние органы и энергетические каналы походили на фарш.
Прокашлявшись кровью, а потом и вырвав ею же, Зиргрин залил в рот сразу несколько «лечилок». С приближением совершеннолетия скорость регенерации его тела увеличивалась, но все же он вряд-ли скоро сможет вернуться к тренировкам. Отлежаться бы пару дней…
Черт, какие тренировки? Он же куратора убил! Что теперь с ним будет? Его убьют?
Не стон, а мучительный хрип вырвался из горла лежавшей на столе рабыни. Вспомнив, что сейчас кое-кому было гораздо хуже, архан, пошатываясь, поднялся с пола. Что будет – то будет, сделанного уже не изменить.
Опираясь на пыточный стол, парень сделал еще один укус. Он ненавидел кусать кого-то. Чувствовал себя собакой. Но сейчас было нужно. Исцеляющих способностей его яда не хватит на то, чтобы вылечить Асу. Это было понятно. Слишком сильно он над ней поиздевался. Но этого хватит, чтобы обезболить. Зиргрин бережно освободил девушку от привязей.
– Сейчас станет легче. Потерпи, сейчас станет легче, – шептал Зиргрин, нежно поправляя слипшиеся от крови волосы своей рабыни.
Девушка издала глухой хрип, силясь что-то сказать. Но понять ее можно было без всяких слов.
Она уже просила об этом. Умоляла. Много, очень много раз. Тогда он не мог исполнить ее просьбу…
– Не проси, – парень нежно провел пальцами по окровавленной щеке Асы. – Не проси смерти. Это будет все равно, что самоубийство. Я сам все сделаю…
Достав из-за пояса с грузами один из метательных кинжалов, который таскал с собой на всякий случай, и на наличие которого куратор закрывал глаза, Зиргрин нацелился на сердце Асы, занес кинжал и замер…
Действительно ли ничего нельзя было сделать? Ее никак не спасти? Рассеянный по тысячам подконтрольных духов разум стал лихорадочно продумывать варианты. Если он будет давать ей свой регенерирующий яд регулярно, то постепенно ее тело сможет восстановиться. Это займет не один месяц, но такое возможно! Даже отрезанные пальцы могут восстановиться. И удаленные жилы. Ему придется какое-то время за ней ухаживать, но ничего. Она за ним столько времени ухаживала, промывала его раны, выслушивала его истории, поддерживала. Наверное, настало его время о ней позаботиться?
Он так задумался, что практически не обратил
Архан, который так и не отпустил рукояти, с неверием смотрел на то, как жизнь покидает искалеченное тело. Она не захотела дальше жить. Не захотела после того, что он с ней сделал. У него не было возможности противостоять месту, в котором он оказался, он не мог ничего изменить и хорошо понимал это. Но все равно ощущал вину. А теперь он ощущал ее вдвойне! Нужно было оборвать ее жизнь. Теперь же она совершила самоубийство! Ее ждали кровавые воды Алой Реки.
Вытащив кинжал из груди своей рабыни, он бережно закрыл ей глаза. И впервые в жизни решил обратиться к тому, кого так ненавидел…
– Я знаю, ты слышишь меня, Урташ. Понятия не имею, кто ты такой, но прошу, молю тебя… Не дай ей попасть в Отстойник самоубийц. Это не ее вина, она не заслужила такую участь. Прошу… Если ты действительно какой-то бог, то сохрани ее душу…
Душа Асы, зависшая над собственным телом, печально наблюдала за молитвой белого архана. Этот парень… Он стал причиной ее мучений и смерти. Но все равно она его не винила.
– Самоубийство, – безэмоционально констатировал находившийся рядом силуэт в черном балахоне.
Перед Асой вспыхнул странного цвета портал, куда ее потащило с непреодолимой силой. Там, на другом конце, ощущалось нечто ужасное…
– Я возьму ее.
Неожиданно притяжение исчезло. Между душой Асы и порталом появилась еще одна. Это был на вид обычный мужчина, одетый в странный костюм с кружевами на рукавах.
– Госпожа будет недовольна. Это нарушение Миропорядка, – холодно ответил жнец смерти, которым и являлся темный силуэт.
– Я сам разберусь со своей сестрой. Нет здесь никакого нарушения, я ставлю на нее свою печать. Тебя никто не обвинит, – Аса ощутила, как внутрь нее проникла какая-то странная сила, немедленно скрывшаяся в глубине ее души. – Отнеси девушку к лодочникам. Пусть перевезут ее на сторону Жизни.
Жнец не имел иного выбора, кроме как послушаться. Любой Непознаваемый мог забрать себе любую душу, превратив ее в своего последователя среди смертных или в слугу в духовном мире.
Урташ проследил за тем, как жнец выполняет свою работу, после чего переместился из духовных слоев в материальный мир.
Зиргрин, которому казалось, что эта ночь выжгла из его груди остатки эмоций, тупо сидел на залитом кровью каменном полу. Что с ним станет дальше? Даже возможная смерть и попадание в Алую Реку его сейчас мало заботила. Нет, он не настолько любил Асу. Просто она стала последней каплей. Последней оборванной ниточкой, которая связывала его с миром живых разумных.
Неожиданно теплая и приятная волна захлестнула его тело, смывая накопившуюся тоску и отчаяние, исцеляя внутренние повреждения, полученные в безумном эксперименте в заселении подконтрольных духов в собственное тело. Зиргрин поднял взгляд и увидел то, чего ожидал меньше всего. Урташ в своем человеческом облике присел рядом с ним на корточки и, положив руку ему на спину, буквально купал его в истинном Свете. Решил проявить немного заботы к своей игрушке?