Право на жизнь

Шабалов Денис

Войсковые были напуганы до смерти и реагировали соответствующим образом. Поднявшись наверх, они поняли, что мир изменился до неузнаваемости. За забором – да и внутри периметра тоже – бродили жуткие существа. В первый же день разведку войсковых атаковал миксер, на следующий – четверо человек погибли в когтях выродков, а еще два дня спустя, в самый разгар стройки, пришел куропат, от которого удалось отбиться с большим трудом. Людей же в округе за всю ту неделю, что бойцы находились на поверхности, не наблюдалось, и именно поэтому они открыли огонь, сочтя проникших на их территорию сталкеров какой-то новой разновидностью мутантов. Даже флаг, даже дымы, полетевшие через забор – все с перепугу было принято за атаку невиданных чудовищ.

Тела

погибших принесли с поверхности и похоронили все там же, в кладбищенском штреке. Данил, копая с Санькой могилу для деда рядом с могилами родителей, угрюмо молчал, а перед глазами его все стоял злополучный порвавшийся ремешок бахила. Дрянь, мелочь – ремешок от чулка! – лишил его самого близкого человека. И хотя полковник говорил потом, что его вины в гибели деда нет, и все случившееся было стечением обстоятельств – он счел это лишь успокоительными речами. Дед постоянно был рядом, помогал словом и делом, наставлял, изрекая порой банальные и вместе с тем вечные, незыблемые истины. Он присутствовал в его жизни всегда, и у Данила не возникало даже мысли, что когда-нибудь все может измениться.

И вот – этот момент настал.

Смерть деда словно провела черту. Детство закончилось.

Начиналась взрослая самостоятельная жизнь…

Глава 10 Железный человек

На очередной поселок караван вышел к вечеру. Тракт здесь нырял сначала в небольшой, заросший мелким кустарником овражек, по дну которого протекал ручеек с прозрачной, искрящейся на солнце водой, а затем резко уходил в гору. Разведка, первой поднявшаяся наверх, сразу же заметила селение и, видимо, тут же доложила Хасану, потому что кунги вдруг поползли медленнее, а БТР наоборот, резко газанув, вылетел на вершину и замер на месте, поводя из стороны в сторону башней, словно принюхивающийся хищный зверь. Данил, наблюдавший всю эту картину, высунувшись в люк в потолке кунга, усмехнулся – командир коробочки явно был не чужд театральных эффектов.

Видимо, Хасан счел, что поселок может представлять опасность – БТР нырнул обратно за гребень, а по громкой связи прозвучали команды: «колонна – на месте» и «экипажи кунгов – на выход».

Данил недолго гадал, чем же может быть опасен обычный поселок вооруженному до зубов каравану. Все вопросы отпали сами собой, когда он из-за гребня осмотрел в бинокль лежащую внизу местность.

С первого взгляда становилось понятно, что возникло поселение не стихийно и над его возведением трудились не простые крестьяне, а не понаслышке знакомые с фортификационными сооружениями люди. Поселок был окружен засекой и высоким частоколом из толстенных сосновых бревен и имел правильную квадратную форму с четкой внутренней планировкой. Но самое главное – по четырем углам частокола виднелись квадратные заглубленные в землю ДЗОТы [32] с торчащими из бойниц стволами пулеметов и автоматических пушек. И пушки в двух крайних огневых точках в данный момент были развернуты как раз в сторону холма.

32

ДЗОТ – дерево-земляная огневая точка. Не путать с ДОТами – долговременными огневыми точками, которые возводятся из бетона.

– Серьезные ребята… – пробормотал Хасан, обозревающий окрестности в бинокль. – Похоже, переговорщика придется высылать…

– И ведь главное – не объедешь, – Данил ткнул пальцем вниз.

Селение стояло прямо посреди большой поляны-проплешины, окруженной со всех сторон лесом. В лес с тяжелой техникой не сунешься, а попытки пройти по тракту самовольно, без ведома хозяев поселка, заканчивались плачевно – об этом свидетельствовал обгоревший покореженный остов грузовика, замерший кверху колесами поперек дороги. Да и с другой стороны не обойти – пространство открыто и полностью простреливается. Поди-ка, рискни…

– Ладно, не будем время терять, – решил Хасан, отнимая от глаз бинокль и засовывая его в футляр. – Переговоры – значит, переговоры. Проф – едешь ты. Ты у нас спец договариваться.

Данил,

ничуть не удивившись такому выбору, поймав многозначительный Сашкин взгляд, пожал плечами. Он давно уже сообразил, что Семеныч – не рядовая пешка Братства, а занимает в его иерархии довольно высокое положение. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что рядовой боец вряд ли получит в свое распоряжение уник. Однако эта догадка его совсем не напрягала, в отличие от параноидально настроенного товарища, который уже не первый раз высказывал ему свои подозрения. В конце концов – что уж такого подозрительного было в том, что Семеныч умалчивал об этом? Разве обязан он отчитываться?

Пока Профессор договаривался, Данил, захватив Сашку и Шрека, решил прочесать гребень холма – уж очень его заинтересовало, как так получилось, что селяне успели узнать о караване заранее? Не иначе – наблюдатель в секрете где-то тут сидел. Догадка его оказалась верна – засидку они нашли сразу же. На высокой сосне был сколочен грубый помост, откуда окрестности просматривались километров на десять во все стороны.

– Хорошо устроились! – крикнул сверху Сашка, которого Данил заслал наверх осмотреться. – Тут в нашу сторону почти до горизонта видно! Стоило только разведке появиться – ее и засекли.

– А поселок видать? – спросил Данил. – Где там Проф наш?

– Договариваются, – помедлив секунду, ответил Сашка. – У ворот стоят, руками машут…

Переговоры увенчались успехом. За проход каравана по подконтрольной территории поселение запросило по три цинка «пятерки», «семерки» и четырнадцатого калибров. Выхода не было, и Хасан, слушающий высокие договаривающийся стороны по командирскому каналу, дал добро.

Очередь из КПВТ прозвучала в тот самый момент, когда Данил поставил ногу на подножку, намереваясь забраться в кабину Все его неторопливое и благодушное настроение как рукой сняло – толкнувшись, он подскочил вверх, уцепился за поручни и одним движением взлетел на крышу кунга.

Общий канал уже исходил воплями:

– Контакт!

– Край леса, край леса смотри!..

– Левее, левее! Бей!

– По маши-и-и-инам!

Данил, растянувшись на крыше, сдернул со спины винтовку и только после этого огляделся по сторонам, следуя рекомендациям смотреть край леса. Посмотреть было на что – вся опушка, метрах в четырехстах от колонны, кишела жуткими уродами, причем большинство из них он ни разу в жизни и не видывал. Глаз ухватил вытянувшуюся в прыжке кошачью фигуру в чешуе, словно бронтозавр, с торчащими на голове тремя парами рогов; была толпа мерзких серых карликов-уродцев, ковыляющих на двух ногах шаткой морской походочкой… Вылез, раскидывая в стороны стволы деревьев, старый знакомец – куропат и, заклекотав, рванул с места в карьер в сторону колонны. Это был самый настоящий гон, когда мутанты всех мастей и размеров вдруг собирались в одном месте в невероятном количестве и в едином порыве, не разбирая дороги, неслись вперед, сминая и топча все на своем пути. Чаще такой гон нападал на собак, но так было дома. Кто знает, может, здесь все по-другому?

Эту мысль он додумывал, лихорадочно шаря прицелом по беснующимся на опушке леса тварям. Кунг уже пришел в движение и, подпрыгивая, несся в сторону поселка. Данил оторвался от прицела – колонне пока угрожал только двигающийся в хвосте куропат, который уже сделал пару попыток атаковать замыкающую машину – и, обернувшись, бросил взгляд в сторону поселка. Ворота, вопреки его ожиданиям, открывались, и около них маячило несколько фигур, бешено размахивая руками, – караван ждали.

С куропатом разобрались быстро. БТР, движущийся в головах, ушел левее и двинулся параллельно, постепенно снижая скорость. Башня его развернулась, и дуло автоматической пушки, опустившись, плеснуло короткой очередью. Обнаглевший до безобразия мутант, в одиночку осмелившийся преследовать колонну, получив в голову тридцатимиллиметровыми болванками, тут же утух, ноги его на полной скорости заплелись, и он, кувыркнувшись несколько раз через себя, так и остался лежать в пыли у дороги, слабо подергивая огромными четырехпалыми лапами. На канале послышался радостный рев – орали, похоже, перетрухавшие бойцы из последнего кунга.