Право на жизнь
Шрифт:
— Ардина, как ты вчера оказалась в доме Воракиса?
С места в карьер. Друзья не удивлены вопросу, значит, уже тоже в курсе. Мне очень хочется узнать, как он смог меня там выследить, я была абсолютно уверена в том, что выскользнула из дворца незаметно. Но сейчас вопросы задаю не я. Не простит… Не будет больше улыбок, ласкового шепота, сжигающих поцелуев. Если я во второй раз совершаю ту же ошибку, нужна ли ему такая безрассудная… Сейчас снова превратится в следователя, сурового, беспощадного. Потому что соврать все равно не смогу.
— Я сама пришла к нему, ваша светлость, — ответила тихо.
Да,
Тогда я начала говорить. Обо всем, с самого начала. Об Интальде и его оборванных связях. О родных дядюшках, что сейчас со мной лишь потому, что умерли еще до всего этого кошмара. До того, как появился человек с невозможным, неслыханным даром — присваивать себе чужую магию. О своих снах, которые не сны, а уснувшая до поры память. О том, какая сила спит в стенах Академии, и о том, скольких невинных людей ради этой силы убили. О человеке в маске в Ровеле и о его магическом букете уже здесь, в столице. О Воракисе, что сам направил его когда-то по этому пути. И о том, что лишь упырь знал, как остановить чудовище, потому и пришла к нему.
Умолчала лишь о двух моментах. Первый — об Аландесе. Его роль здесь несущественная, но упомяни я его, это может быть чревато. Я и так вчера все границы перешла, угрожала наследнику оружием. Да и при всей его гадливости, смерти мне вовсе не он желает…
— Как ты могла скрыть это все от нас, Дин?.. Почему молчала?! — Анхельма аж затрясло от негодования, удивления.
— Да так! — не выдержала я. — Я боюсь за вас, разве не понимаете? Вы не слышали, что я о нем сказала? Он безумец, сотни людей вырезал, ты думаешь, перед вами остановится? Он магию способен забирать, любую! И только боги знают, скольких магов он уже… А я все их видела! Ему все нипочем, он с каждым магом, что на его пути становится, только сам сильнее… Ему я нужна, а вас сметет и не заметит! Я потому и не хотела, чтобы вы знали, чтобы во все это лезли!..
— Ты… ты что, думаешь, мы бы тебя одну оставили? — побагровел Хельме. — Вот так вот просто в сторону отошли?
Мекса вскочила, юбка сзади немного задралась, хвост яростно заходил ходуном по ножкам стула.
— Триангл! Вместе! Не он безумец, ты безумная!
— Мекса, Хельме… да поймите же… мне страшно, очень страшно! Но это моя судьба, не ваша…
— И думать не смей! Никто тебя одну не оставит! Шагу теперь от тебя не сделаем!
— Нельзя одной решать! Его унварты выследят, астарх поможет…
— О боги, да Вы-то хоть ей скажите! — это уже в отчаянии Анхельм его светлости.
Арн Шентия молчал всю мою недолгую исповедь. Молчал, когда оскорбленные в лучших чувствах друзья обрушили на меня свой гнев. Я только сейчас смогла на него посмотреть.
— Скажу, — голос неестественно ровный, отстраненный. — Мекса. Эрр… Анхельм. Прошу вас, я бы хотел поговорить с Ардинаэль наедине.
18.3. Это мое решение
Те и не спорили, даже Анхельм. Серьезность угрозы уже не вызывала сомнений, а возможности
— Воракис не причинил бы мне вреда. У меня теперь есть магия, Вы же сами меня учили ее использовать… И щит, и манс! Он даже не смог бы применить свой дар убеждения, Греттен бы не позволил, он это умеет! Он мог помочь… Но Вы бы меня и слушать не стали, не позволили с ним встретиться…
Тот двинулся прямо на меня, бледный, напряженный. Не знаю чего ожидать, какие упреки сейчас услышу. Но вместо слов Шентия сжал меня в объятиях, до боли, до хруста в суставах. Не вырваться, не шевельнуться, словно не человека, дикого грорша зажал в тиски. Прижал мою голову к груди, дышать почти нечем, но он того и не заметил.
— Поклянись мне, — прошептал глухо, страшно. — Клянись, Ардина, что больше ничего не сделаешь одна. Не станешь рисковать собой, не полезешь в это в одиночку. Перестанешь молчать и скрывать.
— Вы не понимаете… Вас я тем более не могу потерять… — охватила его руками, вжалась в твердую грудь еще сильнее.
— Если тебе так дороги твои друзья, как ты могла вообразить, что дорога им меньше? Или что я смогу позволить кому-то там отнять тебя? Ты обо всех подумала, а о себе самой? Безумная и есть, права твоя подруга… Но хочешь ты того или нет, ты не одна. Ты слышишь? Пусть не доверяешь мне до конца, я знаю, чувствую… Так мало времени еще прошло, как мне убедить тебя, что сделать?! Чтоб поняла, что для меня нет никого дороже тебя…
Нет, ничего не нужно, ваша светлость… Ошеломленная напором, я ждала совсем другого. Ругательств, обвинений… Не нужно мне никаких других доказательств, кроме этих объятий, ваша светлость! Я верю Вам, как никогда. И в то, что Вы на все пойдете, чтобы защитить. Увы… Есть кое-что еще, что я от Вас скрыла.
Аландес — крыжт с ним, мелкая заноза. Пусть варится в своей мелкой злобе, даже вспоминать не хочу об этой встрече. Да и тому убийце он больше не помощник, так, попался ненадолго на пути.
Воракис.
Что им двигало я, наверно, никогда не смогу понять. Скука — единственно разумное объяснение. Из-за нее он сам подсказал тому убийце о силе Ровельхейм. Более того, наделил его магией крови, сторговавшись себе на пользу. Со временем разочаровался в нем, с моим появлением — переметнулся. Но во всем до конца искал свою выгоду. От сути не убежишь. Как бы ни было приятно ему мое общество, а моя кровь приятнее. Тем удивительнее, что уже будучи смертельно ранен, он все же презрел все выгоды. И в его предсмертных хрипах я разобрала, кто меня спасет…
Не Мекса, не Анхельм, не Вы. У вас всех нет того, что есть у меня. А только это и поможет. Да, жертвы будут, несомненно. Но проще у себя самой вырвать кусок сердца, чем потерять всех вас.
— Ардина… Дворец оцепят, я сейчас же разошлю приметы. Но, поверь, здесь ты в безопасности. Он даже не посмеет приблизиться, я его собственными руками… А если другим понадобятся объяснения, почему я больше не отойду от тебя ни на шаг, то завтра же объявим… Если ты согласна. Нердес наконец-то будет счастлив. А я — счастливей всех. Ардина…