Право на жизнь
Шрифт:
Настроение Сергея испортило это известие. В душе он все же надеялся, что адвокат ошибается и все уже позади, а оказывалось, что нет – все еще только начинается.
– Значит, придется, что характерно, воевать с мертвецами, – задумчиво проговорил Сергей.
– А как же жениться?! – возмутилась Карина. – Ты жениться на мне обещал, еще у дома Петрушки обещал…
– Да женюсь, – успокоил ее Сергей.
– А то знаю я вас, один в Кальпутту восстание поднимать уехал, другой с мертвецами воевать намыливается. Нет уж фиг! Женись сначала! А то все вы такие!
Перед уходом Сергей сунул Илье пачку денег.
– Я все равно наследство скоро получу, а тебе пригодятся.
Вечером Жанна привезла из психбольницы историю
История болезни хранила в себе «протоколы допросов и результаты пыток», так про себя охарактеризовал Илья лежавшие в папке документы. Бумаги содержали неразборчивые письмена доктора Добермана. Они действительно были настолько неразборчивы, что казались написанными на каком-то чужом языке, и Илья читал только то, что было напечатано на пишущей машинке. Это как раз-то и было самым главным – то, что говорил Илья во время сеансов у доктора Добермана. Для постороннего читателя записанные за ним выкрики, часто переходящие в бессмысленное бормотание, не сказали бы ничего. Но не Илье. Из глубины потревоженного подсознания один за другим потащились воспоминания… нет, скорее это были видения… Перед Ильей выступали забытые события жизни. Живя во мраке подсознания, они выбирались из темноты на свет осознанного мира, и Илья впадал в смятение… Как он мог позабыть? Как, почему эти события ушли в небытие? Ощущение было действительно таким, словно они являются из другого мира. Постепенно перед ним прояснилась картина далекого детства, когда в их город приехал театр…
Это был театр-шапито: полуцирк, полутеатр. Он раскинул три огромных брезентовых шатра на площади прямо перед их домом, и Илья с восторгом и изумлением следил из окна за тем, как устанавливали шатры. Смотрел на странных и загадочных людей, сновавших между шатрами. Илье исполнилось тогда шесть лет. Расшатался и выпал передний зуб, Илья положил его в пустую банку из-под монпансье, и когда он тряс банку, то зуб в ней гремел… Это было самое важное событие в его жизни, конечно, до того дня, когда приехал театр… А потом привезли маленьких лошадок. Илья уже знал, что называются они пони. Он смотрел, как их заводят в шатры. То и дело возле театра останавливались крытые фургоны, и люди в одинаковых комбинезонах вытаскивали из фургонов и заносили в шатры большие ящики… было что-то сказочное в этих людях и диковинное в их действиях.
Мама пообещала Илье, что они обязательно пойдут на представление, и купила два билета. Шесть дней Илья провел в мучительном ожидании. Он смотрел из окна на множество людей, оказавшихся счастливее его, потому что они сейчас идут на представление. Но не завидовал, когда они шли обратно, а даже жалел их, потому что для них все уже кончилось.
Наконец настал его день. Это было воскресенье, а завтра театр уезжал из их города.
Представление изумило маленького Илью: наездники на пони и воздушные акробаты – мальчик с девочкой, которые были с виду ненамного старше Ильи. Мама сказала, что это лилипуты. Тогда Илья не понял ее, для него они так и остались мальчиком и девочкой. Они качались на трапеции, ходили по канату… Веселый клоун садился на яйца и смешно падал. Во втором отделении устраивал представление веселый Петрушка, по сцене ходили диковинного вида люди с уродскими телами, но они не запомнились Илье. Он запомнил только двух девочек, у которых было две головы, два туловища, но всего одна пара ног.
– Это сиамские близнецы, – шепнула мама.
Но Илье было все равно, как их зовут, он впитывал в себя эту атмосферу праздника. Все представление слилось для него во что-то единое и радостное, и, когда они вернулись домой, Илья находился в возбужденном состоянии – несмотря на это, уснул почти сразу, но среди ночи проснулся. Перед глазами маленького Ильи из всего представления почему-то стоял Петрушка в красной рубахе и красном колпаке. Илья знал, что завтра театр уезжает и он больше никогда не увидит
Он спустил ноги с кровати, оделся и тихонько, чтобы не зашуметь, стал спускаться по лестнице. Они с мамой жили на втором этаже деревянного дома, на первом – проживала двоюродная сестра мамы, тетя Соня, с семьей.
Илья спустился до первого этажа, открыл дверь и вышел на улицу. Ночь была теплая, светила луна. Илья совсем не боялся, он мечтал только об одном – снова увидеть чудную куклу, умеющую говорить и высовывать язык. На площади перед цирком не было ни души. Илья перешел площадь, но направился не к главному входу, правильно подумав, что там ему не пройти, а ко второму шатру. Луна светила настолько ярко, что все было видно. Илья побрел вдоль одной из стен и вскоре оказался возле отверстия, через которое можно было проникнуть внутрь. Что это за отверстие, для каких целей оно служило, Илья не знал, да и не задумывался об этом. Он вошел в шатер и остановился. Кругом была полная темнота, он сделал шаг вперед, но тут же наткнулся на какой-то канат. И тут Илья вспомнил о лежавшем в его кармане коробке спичек. Он давно уже научился их зажигать, а коробок очутился у него в кармане случайно, мама попросила его принести коробок с кухни, а сама куда-то ушла.
Это было очень кстати. Илья достал коробок, чиркнул спичку и огляделся.
– Вот это да! – вырвался у него восторженный возглас.
Он находился в зале, перегороженной множеством щитов на маленькие комнатки, потолка видно не было – он находился настолько высоко, что свет от спички до него не доставал. Здесь было глухо и тепло. Кругом стояли коробки и ящики. Маленький Илья, зажигая спичку за спичкой, продвигался в глубь шатра, заглядывая в каморки, приоткрывая ящики…
Тьма постепенно рассеялась, и в огромном шатре стало светлее. Илья не задумывался над тем, откуда поступает этот странный свет, но спички он больше не зажигал, и так все было видно, приятно пахло костром… Илья открывал некоторые из стоящих на полу ящиков, в них хранилась одежда, шляпы… Но Петрушки нигде не было. Вдруг сзади Ильи что-то затрещало. Он обернулся. Сзади него было совсем светло – из-за ящиков поднимались языки пламени.
«Что это там горит?» – подумал Илья и выглянул из-за большого ящика.
Огонь охватил уже большую площадь, горели перегородки, коробки с реквизитом, с шумом лопнул один из канатов, укреплявших стены шатра, и она заколебалась, словно кто-то огромный снаружи пытался прорвать ее.
– Пожар! – вдруг закричал кто-то совсем близко от Ильи.
Он ужасно перепугался и отступил в маленький закуток.
– Пожар!! – снова закричал кто-то.
Илья выглянул из своего укрытия и изумился. В пламени среди нагромождений ящиков, полыхавших перегородок метался уродливый человек. Даже, наверное, это был не человек, хотя и очень похож. Его уродливое, отвратительное лицо покрывали большие бородавки, он был кособок и ужасен. Он хватал в руки то один, то другой предмет и кричал не переставая:
– Пожар! Пожар!!
Увидев такое чудище, мечущееся в пламени, Илья ужасно перепугался. Он повернулся и побежал. Куда? Он и сам не знал. Пробежав с десяток шагов, он споткнулся и упал, ударившись руками в деревянный ящик, который опрокинулся, крышка его открылась, и поднявшийся на ноги Илья увидел, как из ящика на пол вывалилось несколько кукол, среди них Илья увидел… Вот это была удача! Прямо перед ним на полу лежал Петрушка. Тот самый, с высунутым языком в алом колпаке… за которым Илья и влез сюда. Он схватил куклу и, прижимая ее к груди, побежал.
Сзади слышался гул пламени, грохот рушащихся перегородок… Но Илья не оглядывался… Прижимая к груди Петрушку, он бежал… Бежал изо всех сил. Он не помнил, как выскочил на улицу. Вокруг шатров царила невероятная суета. Из горящего цирка выводили пони, вытаскивали ящики с реквизитом, подносили ведра с водой… С воем сирен приехали три пожарные машины. Никому не было дела до мальчика с куклой в руках. Только один бородатый дядька с пустым ведром, который налетел на Илью и чуть не уронил его, крикнул: