Право налево
Шрифт:
– Что-то вы рано сегодня.
– Так у меня дела… Работа, - врать она не умела, поэтому ляпала невпопад. – Ночная смена! До свиданья всем!
Подёргивая поводок расстроенного короткой прогулкой миттеля, назад к дому Люба почти бежала.
Побил – вот и причина, почему Лена так плакала вчера, а потом, словно оцепенела. И физическая боль нут ни при чём, хоть руки-ноги у неё и выворачивало, но такие рыдания способна вызвать только душевная боль, отчаянье и безысходность, словно Лена потеряла любимого человека. Или что-то
Ворвавшись в квартиру, Люба, не раздеваясь, бросилась в гостиную и с облегчением выдохнула – Лена спала. Румянец на щеках, обветренные губы – опять температура поползла вверх… Похоже, без антибиотика всё-таки не обойтись!
Вот, как чувствовала – взяла два отгула – четверг и пятница, а там выходные. Уж за четыре-то дня она с простудой справится! Хотя бы до такой степени, чтобы находка смогла внятно объяснить, что с ней случилось, и кто она такая.
Пока же будет лучше, чтобы о Лене никто из разыскивающих не узнал. Если муж или сожитель и вправду жестоко с ней обращается, то возвращать женщину в такие руки нельзя. Недаром он не обратился в правоохранительные органы, значит, ему есть что скрывать!
Приняв решение, Люба вернулась в прихожую, разделась, вымыла лапы обиженному Моте. И набрала номер знакомого терапевта.
– Витальевич, доброго вечера! Мне нужна консультация по лечению сильной простуды. Да, знаю, умею, практикую, но лучше перестраховаться. Больница исключена! Итак – молодая женщина, переохлаждение, температура…
Закончив разговор, она проинспектировала аптечку и удовлетворённо выдохнула – всё есть. Справимся!
Лена плавала в забытье, временами выныривая из него, а потом снова погружаясь в вязкую муть.
Болела голова, горло, ныли ссадины на ступне – побегай-ка по льду в одном чулке! От температуры она то обливалась потом, то тряслась в ознобе.
Тётя Люба подсовывала ей питьё, давала лекарства, делала уколы, меняла мокрую рубашку на сухую – и всё это с ласковым приговором. Как мама…
Если бы можно было оказаться в родном доме, но она не доберётся, нет… И Марк, наверняка, её ищет. Родителей муж навестит в первую очередь. Только бы не напугал их!!
Возвращаться к мужу не хотелось, а от мысли снова войти в ту квартиру, в свою спальню, её начинало колотить, и к горлу подступала тошнота.
Она больше никогда не сможет воспринимать тот дом своим, а Марк, по сути, никогда «её» и не был!
Предстоит развод, и Лене заранее было плохо от мысли, что устроит Ирина Аркадьевна. И как отреагирует Марк. Впрочем, с мужем проще – она сообщит, что влюбилась, и по договору они должны развестись. А вот свекровь…
Ирина Аркадьевна всегда была к ней добра и приветлива, только тепла она не ощущала. Какая-то холодная доброта, словно Лена – очередное капиталовложение, на которое смотрят,
– Тётя Люба, - прохрипела она, когда температура немного снизилась, и мозг несколько прояснился. – Возьмите моё… кольцо… Оно золотое. Отнесите в ломбард или куда ещё… Деньги… Вы на меня тратите…
– Придумаешь тоже, - возмутилась хозяйка. – На ноги встанешь – разберёмся, а пока выброси из головы. У меня есть заначка, не последнее беру. Вот если есть кто-то, кому доверяешь – назови, попробую связаться. Потому что, ищут тебя, девонька. Очень тщательно ищут, и я не знаю, к добру ли или к худу.
– Кто ищет? – вскинулась Лена, пытаясь сесть. – Марк? Не отдавайте меня ему! Пожалуйста!!!
– Тш-ш, ляг, куда вскочила? Вон, опять температура поползла… Никому я тебя не отдам, пока на ноги не встанешь. Марк, говоришь?
– Марк… муж… Не хочу, он и Рита, - бормотала Лена, которую опять окутывало марево полусна-полуяви.
– Успокойся, Марк ничего о тебе не узнает! – Люба подоткнула одеяло. – Сейчас морсу принесу.
И через минуту.
– Вот, попей! Когда болеешь, надо много пить, это полезно. Когда у меня Толик болел, на морсе он за три дня вылечивался, а лекарства…
– Толик! – вскинулась Елена. – Позвоните Анатолию! Он… поможет… Он уже спасал…
– Ты знакома с моим сыном? – изумилась Любовь Александровна.
– Анатолий… Катуими, - уплывая в забытьё, прошептала Лена и добавила несколько цифр.
– Постой, я запишу, - Люба догадалась, что это номер телефона.
Метнулась за ручкой и блокнотом, замерла возле дивана.
– Повтори! Анатолий Катими?
Лена молчала.
– Анатолий! Толик! Толя! Катими!
– Катуими, - прошелестела девушка и снова повторила набор цифр, Люба торопливо записывала.
Взглянув на отключившуюся гостью, Люба перевела взгляд на цифры, которые вкривь и вкось рассыпались по бумажке – торопилась, прислушиваясь к шёпоту больной, писала, не глядя.
– Да, Мотя, вот это Санта-Барбара! Вроде, всё записала, что она говорила, но верный ли это номер, да и номер ли? Ладно, пока не попробуем, не узнаем.
Мотя переступил передними лапами и согласно чихнул, тряхнув бровями.
– Набираю, - сверяясь с бумажкой, Люба проговорила про себя номер и, чуть помявшись, вставила впереди +7.
Мотя замер, словно понимал – от этого звонка может многое измениться.
– С богом! – и нажала на вызов.
Один гудок. Второй. Третий.
На шестом она собралась отключиться, как там ответили.
– Ана астма!
– Что? – растерялась медсестра.
– Слушаю, - произнёс мужской голос уже по-русски.
– Мне нужен Анатолий Кут… Кат…ими, - запинаясь, произнесла она.
– Кто вы и откуда у вас этот номер и имя? – спокойно поинтересовался голос.
– Лена…
Договорить она не успела.