Право налево
Шрифт:
На краю сознания билась мысль – дурман медленно, но верно проходит, но завтра дозу повторят. Или сделают укол, после которого она снова потеряет вкус к жизни и способность самостоятельно принимать решения. Если укол – она обречена, а вот в случае таблетки или жидкого лекарства могут быть варианты задержать во рту и незаметно выплюнуть, например...
Но этот метод поможет временно, рано или поздно надсмотрщики обнаружат, что она их обманывает. Телефон она спрятала, но надолго ли? В комнате почти нет мебели – кровать, стул, стол и шкаф, служащий гардеробом. Стены голые, окна без занавесок…
Влипла
Зачем Ирине Аркадьевне такие сложности, ведь она, Лена, ни на что не претендовала? Наоборот, думала тихо развестись и никогда больше не пересекаться с бывшими родственниками. Судя по подслушанному разговору, свекровь собирается выставить её недееспособной. Больной, то есть. Зачем?
Мысли не давали уснуть, но с каждым часом голова прояснялась всё больше и больше. Наконец, Елена настолько оправилась, что смогла преодолеть приказ докторши и встать с кровати. Первым делом она посетила крошечный санузел, где вдоволь напилась воды прямо из-под крана.
Плевать, если вода не совсем питьевая, у неё сейчас есть более серьёзные проблемы, чем возможное расстройство пищеварения.
После водопоя стало намного легче, и она ещё несколько раз прикладывалась к крану, пока к ней не вернулась былая ясность мысли.
Итак, её увезли куда-то за город. Скорее всего, в частную клинику или лечебницу для душевнобольных людей. Из квартиры она вышла сама, любой, кто их видел, это подтвердит. Её родителям императрица может навешать спагетти полные уши – дескать, девочка на лечении (поправляет здоровье), не беспокойтесь, всё под контролем. А потом у неё диагностируют какую-нибудь шизофрению, и навсегда похоронят в этих стенах. Даже если мама с папой потребуют вернуть им дочь или провести новое освидетельствование, за месяц её тут гарантированно превратят в сумасшедшую или овощ. И ни одна комиссия не разберёт, что это было сделано искусственно…
Думай, Ленка, думай!
Что-то подсказывало ей, что Марк не в курсе задумки матери. Во всяком случае, она не могла в это поверить – муж гуляка, но не садист и не подлец! Но чем это ей поможет, до него же не добраться!
Паспорт!
Двигаться всё ещё было не очень просто, но она заставила тело переместиться к шкафу, вытащила сумку и проверила её содержимое.
Ирина Аркадьевна не обманула – действительно, в боковом кармашке её паспорт. Подержав в руке книжечку, Лена подумала, как лучше поступить – спрятать его под подушку или оставить на месте? И решила, что лучше не прятать. В конце концов, документы всегда можно восстановить, а если они исчезнут из сумки, то докторша может догадаться, что пациентка не так беспомощна, как должна бы.
И без подсказок понятно, что не одна Лена попала сюда не по своей воле, и огласка местным эскулапам совершенно не нужна – подсудное же дело! Никто рисковать не будет – вколют какой-нибудь препарат, и всё, финита ля комедия!
Чтобы не вызвать подозрений, нужно вести себя так, словно она по-прежнему под действием препарата.
И беречь телефон!
Кстати…
Вернувшись к кровати, женщина извлекла гаджет и, покопавшись в настройках, отключила звук и вибрацию, а потом проверила исходящие СМС: к сожалению, сообщение Анатолию так и висело в статусе
А если позвонить?
Хорошо, что ночь – даже если в комнате есть камера, то в темноте не рассмотреть, чего это постоялица бродит туда-сюда. И пока никто не пришёл проверить, как она, пока у неё не отобрали сотовый – а ведь это дело времени, его обязательно обнаружат! – надо им воспользоваться, чтобы послать на волю весточку! Только не в комнате, а…
Она огляделась.
Да, в туалете! Пустить воду и…
Шаркая ногами, женщина вернулась в санузел и отправила вызов Анатолию.
Увы – «не абонент».
Позвонить родителям, но что они смогут против Ирины Аркадьевны? Только напугаются до полусмерти. Телефон Любы она на память не помнит, бумажка с номером доверенного лица Толи осталась в квартире… Есть номер Светланы Ильиничны, но чем она ей поможет, из Екатеринбурга-то?
Поколебавшись, Елена набрала ещё одно сообщение, подробно описав, что с ней случилось, примерное время, которое они потратили на дорогу сюда, имена мужчин и докторши, как к ним обращалась свекровь и подслушанный план действий похитителей. Нажала на «Отправить», отчаянно надеясь, что как только Анатоль включит телефон, то оба сообщения сразу будут доставлены.
И с ужасом обнаружила, что зарядки осталось всего две палочки. А зарядник-то дома остался! Значит, нужно экономить остаток, то есть, отключить гаджет.
Елена вернула сотовый под матрас, снова легла в постель и мысленно взмолилась: «Толя, помоги!»
Со стороны двери донеслись голоса – похоже, лечебница начала просыпаться…
К Лене зашли примерно через час – незнакомая, очень полная женщина, видимо, санитарка. Она посмотрела на пациентку, потом залезла в шкаф и проверила карманы пальто, заглянула в сумку и, хмыкнув, повертела в руке карточки. Паспорт бабищу не заинтересовал.
– Вставай, мыться надо! – рявкнула она на Лену, и та послушно поднялась, изо всех сил изображая покорность и равнодушие.
– Чем тебя накачали, на ногах еле стоишь? – недовольно буркнула бабища, когда подопечная споткнулась и едва не упала. – Голову расшибет ещё, а мне отвечай… Стой, я сама!
Похищенная замерла, терпеливо перенося неприятные ощущения, когда санитарка больно проводила по её лицу сначала рукой, а потом жёстким, словно накрахмаленным, полотенцем.
– Надевай! – бабища бросила ей сначала сорочку, больше похожую на смирительную рубаху, только рукава у неё оказались нормальной длины, а потом и халат, но не Ленин, а какой-то другой – желтоватого цвета и больше на пару размеров. Следом в Лену полетели носки и тапки без задников.
– Рита, ну что новенькая? – в комнату заглянула та докторша, которая принимала её ночью.
«Рита… Ещё одна. Везёт мне на это имя!» - удивилась про себя похищенная, неловкими движениями пытаясь попасть в рукав халата.
– Сами смотрите – еле шевелится, - ответила санитарка. – Наверное, перестарались с дозой – первый день, а она уже ни рыба ни мясо.
Докторша подошла ближе, подняла пациентке голову, больно прихватив подбородок пальцами, оттянула ей веко, потом зачем-то щёлкнула пальцами перед глазами.