Право первой ночи
Шрифт:
Ника была дома. Молчаливая, тихая. Каштановые волосы прилипли ко лбу.
Был выходной, мне не надо было ехать на работу.
— Привет! — сказала Ника каким-то потухшим голосом.
— Привет! — Мое сердце сжалось. — Что-то случилось?
— Случилось. — Ника подняла на меня глаза. В них были растерянность и страх. — Меня вызывают в милицию.
— Зачем?
— Для допроса. Охранница вспомнила, что видела, как я приходила к Анжеле.
— Да… дела…
— Только подумать,
— Что за глупости?
— Это не глупости. Это — правда.
— Ты все преувеличиваешь. Ты — всего лишь подозреваемая.
— Номер один.
— Ну и что! Ты же не виновата!
— Ты не знаешь, как у нас все делается! На меня повесят это убийство. И закроют дело. Кто захочет возиться с расследованием? Зачем? Такой, как Руслан, откупится деньгами. А я… кому нужна я?
При упоминании о Руслане мне стало нехорошо, получается, я предала Нику. Пусть и невольно.
— Так что, Аврора, не поминай лихом. Прости за все. — И Ника заплакала отчаянными бессильными слезами.
Но тут я уже всерьез возмутилась. Сестра она мне или не сестра, она — Ника, с которой я выросла. А это просто так из жизни не вычеркнешь. И вообще в этой истории слишком много белых пятен. Я должна сделать все, что могу. И даже больше. Мне необходимо спасти Нику. Она — единственный в моей жизни человек, ради которого я пойду до конца.
Я подошла к Нике и поцеловала ее. В лоб.
— Не волнуйся, я тебе помогу.
— Правда? — Ника схватила меня за руку, как маленькая девочка, которая цепляется за мать, когда ей страшно.
— Я тебе обещаю. — сказала я. — Ты не будешь сидеть в тюрьме. Пока я жива, этого никогда не случится.
Губарев подумал, что Аврора Сеульская здорово помогла ему, сама того не ведая. Рассказав о собственном расследовании, она подсказала ему, кто та девушка, приходившая к Анжеле Викентьевой, похожая на нее. Сестра Авроры. Именно о ней упоминала охранница Маркелова. Но теперь ему не надо теряться в догадках, где искать эту девушку. Виктория Сеульская живет там же, где и Аврора.
Губареву не довелось быть знакомым с Анжелой Викентьевой, но почему-то при взгляде на Викторию Сеульскую ему подумалось, что они — ягоды с одного поля. Заносчивые манеры, надменность, взгляд свысока, в котором сквозило: «А плевать я хотела на вас на всех». Но Виктория нервничала. И это было заметно. За напускным высокомерием скрывались растерянность и страх. Она поминутно закусывала губы и откидывала со лба прядь волос. Как будто бы она ей мешала.
— Сеульская Виктория Михайловна, вы были знакомы с Викентьевой Анжелой?
— Да.
— Как давно вы познакомились?
— Примерно
— Где и при каких обстоятельствах? Пауза…
— Вы не поняли вопроса?
— Поняла… Я работала на Анжелу.
— В каком качестве?
— Я была ее двойником.
— Она сама предложила эту работу?
— Нет. Я вышла на нее и…
— Почему у вас возникла эта мысль? Как вы вышли на Анжелу?
— Я просматривала один женский журнал и увидела, что Викентьева похожа на меня.
Губарев вспомнил рассказ Авроры. Она говорила то же самое.
— И что?
— Я решила, что могу заработать на этом.
— Ваша сестра знала, что вы работаете на Анжелу?
— Нет. Я делала это тайком.
— Как вы вышли на Викентьеву?
— Через электронную почту. Координаты были опубликованы в журнале. Я написала ей, что похожа на нее. Ее заинтересовала моя информация. Мы встретились, и… я стала подменять ее.
— В какое время? Как это происходило?
— Анжела звонила, я приезжала к ней. Переодевалась. Потом ехала в те места, куда она меня отправляла.
— Вы приезжали к ней в дом по Большому Харитоньевскому переулку. Дом двенадцать, квартира девять?
— Да.
— Где вы ее подменяли?
— На дискотеках, в театрах. На вернисажах.
— А где она была в это время на самом деле?
— Не знаю.
— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— Нет. Она мне ничего не рассказывала.
— Вы знали, что Анжела принимала наркотики?
— Да.
— Вы видели, как она употребляет их?
— Я видела ее несколько раз после «дозы».
— Вы встречались с Русланом Мансуровым?
— Нет.
— Вы знали, что он был бойфрендом Анжелы?
— Да.
— Она говорила вам об этом?
— Да.
— Что-нибудь еще Викентьева говорила о Мансурове?
Какую-то долю секунды Сеульская колебалась.
— Нет.
Обманывает, решил Губарев. Что-то она знает о Мансурове, но молчит. Боится?
— Когда вы в последний раз видели Викентьеву?
— В день убийства.
— Вы с ней разговаривали? Сеульская закусила губы.
— Нет.
— Почему?
— Она… — губы у девушки задрожали, — была мертва.
Губарев едва удержался, чтобы не присвистнуть.
— В котором часу это было?
— Я… не помню.
— Примерно.
— Ну… наверное, около десяти или в начале одиннадцатого.
— Вечера?
— Да… вечера…
— Вы с ней договаривались встретиться? Опять легкое замешательство.
— Д-да.
— Вы пришли и… Кстати, как вы вошли? Дверь была закрыта?
— Нет, открыта.
— Рассказывайте дальше!