Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни
Шрифт:
Более не рвясь быть гениальной, я нацелилась быть внимательной. Я настраивалась на поток – и писала. Я слушала и записывала то, что слышала.
Довольно часто, работая над черновиками, я замечала, что в них присутствовали все необходимые элементы, просто в неправильном порядке. Иногда вся редактура заключалась в том, чтобы переставить местами абзацы. Когда все необходимое уже под рукой, сменить порядок просто – гораздо проще, чем пытаться написать все, как надо, с первого раза. Переписывание стало скорее перетасовкой, а не изобретением колеса.
Между прочим, «колесо» – весьма полезное понятие: если первые черновики – это прокладывание колеи, то редактировать – поездка на дрезине, ручной тележке из старых фильмов. Катаясь на дрезине, вы замечаете,
Сейчас я пишу из комнаты звукорежиссера на концерте группы «Ю-ту». «Эй-би-си» записывают его для передачи «В концерте». Сцена на расстоянии футбольного поля от меня. Вокруг меня жужжат и шумят аудио– и видеодеки. На стене мониторы, целая куча переключателей, и небольшая армия звукотехников в неизменных синих джинсах и черных футболках делает все, что в ее силах, чтобы звук и картинка были идеальными.
На сцене видно стофутовую золотую арку, шестидесятифутовый лимон и оливку, наколотую на палочку для коктейлей – все это олицетворяет поп-культуру. Этот тур называется «Поп-март», его основная тема – поп-культура и культура попсы.
В воздухе чувствуется электричество – в буквальном смысле, но напитан он и энергией, и воодушевлением. Армия звукотехов пританцовывает на рабочих местах, пока я тихо сижу посреди этого бедлама и делаю записи. Если писать – значит прислушиваться, это значит еще и присматриваться и записывать все, что видишь и слышишь.
У многих писателей случается так, что недостаток веры в нужный момент лишает их тексты силы. Эта книга, например, появилась на свет на высоте семи с половиной тысяч футов в горах Сангре де Кристо цветущей и благоухающей весной. Эта весна была очень романтичной. Если бы я целенаправленно задавала этой книге форму вместо того, чтобы позволить ей формироваться самой, этот рок-концерт оказался бы вне формата, невзирая на заключенные в нем уроки. В конце концов, какое отношение «эй-би-сишная» программа «В концерте» имеет к писательской деятельности?
Мне кажется, самое непосредственное – по крайней мере, к той писательской деятельности, которая нравится мне: живой, взмокшей, энергичной, без купюр. В живом выступлении, несмотря на неотесанность, присутствует некая чистота, магия, чем-то похожая на ту, что встречается в черновиках. Переработанные тексты тоже по-своему прекрасны, как и студийные записи, но именно высоковольтный заряд живых концертов – как и черновых набросков, что пишутся интуитивно, из сердца, нутра и пятой точкой – дает жизнь творчеству, полному энергии, страсти и драйва. Как рок-н-ролл по сути своей демократичен – все мы чувствуем ритм, – так и словесное творчество несет в себе движущую силу, когда оно написано, а не изредактировано вусмерть. Это joie de vivre [47] , этот волшебный пинок срабатывает, когда мы позволяем форме взять верх над формулой. Иными словами, когда мы пишем «вживую» – именно тогда тексты получатся настоящими и достоверными.
47
Радость жизни (фр.).
– Но, Джулия, – часто спрашивают меня. – А как же вид, форма, структура?
– У текста, над которым вы работаете, уже есть вид, форма и структура, – отвечаю я. – Ваша задача – нащупать ее, а не усовершенствовать. Текст сам знает, как себя писать.
– С чего вы взяли, что текст что-то знает? Почему в это верите? У меня есть не только вера. У меня есть опыт – много-много опыта работы писателем. Это не теория, что текст сам знает, что нужно написать. Это мой личный, глубоко пережитый опыт. Я не только сама убедилась в мудрости, присущей тексту, но и на собственной шкуре испытала,
Возвращаясь в начало этой главы, когда я была в монтажной студии «Эй-би-си», я подслушивала, как Дэвид работает над выпуском. Он переделал несколько частей, целиком исключив одну из групп.
– Но у нас же есть план! – возразил монтажник.
– Не для этой передачи, – настоял Дэвид. «План» – это одно. Органичное развитие этой программы – совсем другое. Любой телепрограмме присуща своя форма, и что хорошо смотрится на бумаге, не всегда оказывается уместным на экране.
«Снимай. Потом всегда можно вырезать», – таков девиз режиссеров, и для писателей, работающих над черновиками, он подходит как нельзя лучше.
«Пиши, потом всегда можно переделать», – видоизменяю я этот девиз, чтобы он еще лучше подошел любому писательству. Это правило уместно для любых черновиков. Отсюда все начинается. В прокладывании колеи есть своя прелесть. Это живое выступление, и здесь все по-настоящему. А потом? Потом будет монтажная комната: выбор, выбор, выбор. Есть ликование и в проницательном редактировании. И если разделять эти процессы, как это делают в кино, каждый из них будет приносить чистую, неограниченную радость. Они будут работать вместе, как музыканты, «концертно».
Способ приобщения
Нередко писать нам мешает желание делать это безупречно, избегая не только черновиков, но и неудачных пассажей. Мы стремимся придумать совершенный конечный продукт и сразу написать его. Это желание избежать тупиков и стоит на пути нашего творчества. Чтобы писать свободно, мы должны быть готовы писать неформально. Мы должны позволить самому писательству стать работой, помогающей работать.
Выберитесь из дому с бумагой и ручкой. Устройтесь поудобнее и пронумеруйте строки от одного до пяти. Теперь перечислите пять дел, для которых вам бы пригодилось умение писать. Например:
1. Я могла бы написать отцу.
2. Я могла бы написать памятку о новом проекте.
3. Я могла бы написать своей институтской соседке по общежитию.
4. Я могла бы написать своему конгрессмену по особому вопросу.
5. Я могла бы написать еще одну чашу.
Выберите одну из пяти тем и начинайте писать. Дайте себе писать достаточно долго, чтобы закончить черновик и высказать все, что хотели. Позвольте себе почувствовать все свое тело и ощутить, как двигается рука, когда вы выводите буквы. Разрешите себе насладиться ощущением того, как через вас формируется произведение.
Закончив писать, остановитесь на минутку и подумайте о том, насколько свободнее вам теперь пишется. Если вы писали обычное письмо, можете его отправить. Если памятку или более официальную депешу – можете набрать на компьютере. Если еще одну чашу, возможно, вы вновь отыщете, с кем им поделиться. Читатель – неотъемлемая часть жизни писателя.
Глава 31
Работа ног
– Я дошла до ручки.
Голос на другом конце телефонной линии принадлежал моей знакомой писательнице.
– Это почему?
– Ну, я уже целую вечность работаю над одним проектом, а редактору не угодить, так что теперь я завязла.
– Завязла?
– Меня теперь только под дулом пистолета можно заставить писать.
– И что ты делаешь?
– Я говорю себе: «Просто пиши. Все равно редактор попросит новую правку, и придется все переделывать. Так что попросту делай все, что в твоих силах».