Право волка

Морриган Лана

Девушек обогнала староста.

— Хорошо выглядишь, — обратилась она к Лиле, — месячный отдых пошел тебе на пользу, — девушка заговорчески подмигнула и вихрем влетела в аудиторию.

— Не удивлюсь, если она всем успела растрепать, что видела меня, отдыхающую у вас.

— Не у вас, а у нас, — поправила Элька и пропустила Лилю вперед. — Привыкай. Идем на первую парту. Феденька, конечно, мерзкий, но первые парты старается не трогать, достается галерке.

— Феденька? — спросила Лиля, доставая тетрадь.

— Федор

Михайлович. А вот и он. Добрый день, Федор Михалыч, — Эля приветливо улыбалась молодому мужчине отталкивающей внешности.

Нельзя сказать, что он был уродлив, но его манера держать себя и выражение лица никак не располагали к себе. Взгляд свысока, плотно сжатые губы, так, что уголки презрительно опущены вниз, и чуть приподнятая одна бровь в совокупности с медной шевелюрой делали из него высокомерного леприкона.

— Здравствуйте, — Лиля поздоровалась и присела за стол. Она чувствовала небольшую усталость, но это не мудрено, если полтора месяца изображала из себя Ленина в Мавзолее.

Фёдор Михайлович начал пару с переклички. Лиля отметила, что ее фамилию пропустили. Она всегда значилась первой в списке группы, но не придала этому значение. Скорее всего, преподаватель увидел новое лицо и сопоставил вечно отсутствующую Аксенову с ней.

— Рокотова?

— Тут, — Эля подняла руку и взмахнула пальчиками, привлекая к себе внимание.

— Хорошо… Рокотова?

Брови девушки взлетели вверх, и Эля вновь подняла руку:

— Я тут. Я Рокотова.

— Элеонора, я прекрасно знаю вашу фамилию и знаю, как вы выглядите. Меня интересует вторая. Рокотова Лилия.

Эля так резко повернула голову, желая взглянуть на подругу, что услышала хруст в шее.

— Я?! — спросила Лиля у преподавателя, ничего не понимая.

— Вам должно быть известно, вы это или нет. Давайте не будем тратить время на глупые шутки, Лилия Сергеевна, и займемся изучением материала. Не всем так повезло в жизни, чтобы месяц не появляться на учебе, некоторым приходится заниматься и работать.

— Но… — Лиля хотела было возмутиться, но сдержалась, представив, как глупо будет выглядеть.

— Что, но?! — с раздражением оторвал взгляд от списка.

— Ничего, извините.

— Трубников? — преподаватель вернулся к перекличке.

Глава 22

— Лиля, — испуганно шептала Рокотова, хотя, теперь и я имею такую же фамилию. — Я не знала, честно.

— Честно, что? Что мне сменили фамилию, — мысль оглушила, — или без меня, меня женили?

— Попрошу тишины, — одернул нас преподаватель.

— Лиль, ничего не знала. Честно! — как можно не поверить, когда на тебя смотрят с таким искренним удивлением.

— Я… я его… — меня охватило такое бессилие. Но хотя бы стало кристально ясно, что за второе условие, которое «никак не повлияет на твою жизнь». Действительно,

никак.

Сейчас нужно успокоиться, — уговаривала я себя, — успокоиться!

Да какой там, меня потряхивало от переполняющей злости. Невыносимый, грубый, властный, вспыльчивый, — подбирала эпитеты, — а еще упрямый, как осел! Определенно, осел! Не удивлюсь, если и диплом уже готов и дожидается своего часа где-то в недрах мужского белья.

— Рокотова, — Эля толкнула коленом под столом, — вы вообще где витаете? Мечтаете об очередной блузочке? — тишину в кабинете никто не смел нарушить, все ждали дальнейших событий.

— Нет. Извините, задумалась.

— Странно, а есть чем? — мужчина насмешливо поднял бровь и выжидающе на меня посмотрел. Непонятно, чего он добивается и почему такая неприязнь к незнакомому человеку.

— Вам, наверное, и нечем, — выпалила я, полностью осознавая свои слова.

Сейчас можно было услышать жужжание мухи, если бы она летала в кабинете. Одногруппники дружно, словно по команде, повернули головы на Федора Михайловича в ожидании ответного хода.

— М-да, всегда знал, что избалованные богатенькие девицы ничего из себя не представляют, — кажется, его забавляла наша перепалка. — В следующий раз, будьте любезны, слушайте материал, — еще выше поднял бровь и вернулся к объяснению темы.

Закрыв тетрадь, отложила ручку и посмотрела в окно, наблюдая за плавным течением облаков по ясному небу. Это то, чему я посвятила оставшийся час. Но, надо заметить, преподаватель меня больше не цеплял, перекинувшись на задние парты.

— Эль, я есть хочу, — пожаловалась на сосущее ощущение в животе, когда мы вышли из кабинета злобного леприкона.

— Только две пары прошло, потерпи еще одну, и пойдем в столовую.

— Я не выдержу, — в подтверждение моих слов живот издал громкий звук.

— Лилька, стой, — окликнула староста, — держи, — мне в руки вложили студенческий, — а старый отдай, в деканат сдать надо. Секретарь с утра ждет.

— Вер, а у меня его нет с собой, дома. Давай завтра? — я открыла небольшую зеленую книжечку и тихо рассмеялась.

Моя фотография на развороте: кажется, тогда мы с Элькой гуляли по саду, виден ворот серой рубашки.

— Рокотова Лилия Сергеевна, — прочла вслух.

— Что, самой не верится? — староста все еще стояла около нас. — Лиль, мы же с тобой подруги и, считай, тоже родственницы.

Элька фыркнула на заявление.

— Что?! Мы с Митей два месяца встречаемся! — обратила свой гневный взгляд на Элю.

Верка взяла нас под руки, и, к моему разочарованию, повела в противоположном направлении от буфета.

— А ты когда замуж вышла? Был медовый месяц, поэтому не ходила на учебу? — неподдельный интерес плескался в глазах девушки. Еще бы, сегодня я главная сплетня. — А кто муж? Залетела, да? — и смотрит на меня внимательно.