Право вредности

Щедрина Алла Вячеславовна

— Наверное, — пробормотала она вслух. — Я немного подремлю, хорошо?

Сейчас она колдуна не опасалась. Еще какое-то время, до конца беременности — точно — он ее не тронет.

Жорот, похоже, все понял, но протестовать не стал.

— Конечно, — мягко сказал он. — Роджер, останови, пожалуйста, я пересяду к тебе. Ты хотя бы не исчезнешь без предупреждения?

— Чес-слово — нет! — усмехнулась Арика.

— Спасибо, — в его голосе не было и намека на иронию, только грусть.

В последующие месяцы Арике не раз приходило в голову, что их отношения

с колдуном вернулись к периоду начального знакомства. Он дал ей понять, что был бы не против, если бы она осталась — и занялся своими делами. Похоже, он вообще ничего не собирался предпринимать, чтобы удержать ее, убеждать остаться. Даже когда в семь с половиной месяцев, психанув по какому-то абсолютно дурацкому поводу, она уехала — одна — в соседнее герцогство, он ничего не сделал, чтобы вернуть ее или заручиться обещанием возвращения. Но спустя четыре дня она увидела у дверей квартиры ждущего ее Роджера.

— Ты?!

Тот встал, взяв у носильщика пакеты, чуть улыбнулся:

— Жорот приказал мне разыскать тебя.

— Спасибо, — Арика сунула мальчишке мелочь и отпустила. — А где он? — она чувствовала скорее неудобство, чем злость.

Роджер пожал плечами:

— Дома. Мы беспокоились.

— Я же звонила! И объяснила, что хочу побыть одна.

— Может, все-таки не станешь меня прогонять? Я знаю, ты контролируешь себя. Но так будет спокойней — всем нам.

Открыв дверь, Арика вошла. Роджер, последовав за ней, огляделся. Сориентировавшись, понес пакеты на кухню и, судя по звукам, стал разбирать. Арика тоже добралась до кухни, и, усевшись в кресло-качалку, смотрела на его экономные движения.

Перехватив взгляд Роджера, она усмехнулась:

— Я не против. Просто не люблю, когда из-за моего дурацкого настроения страдают другие.

Он удивился:

— Ты про что?

— Про вас с Жоротом.

Роджер тихо рассмеялся:

— Ты вечно преувеличиваешь. И создаешь проблемы из мелочей.

— Угу, — она покивала с гримасой, — Сплошь мелочи.

Роджер, оставив пакеты в покое, опустился рядом с Арикой, тревожно спросил:

— Ты обиделась?

— Нет, что ты, — она смущенно улыбнулась. — Но, правда — неудобно.

Роджер подхватил с насмешливым блеском в глазах:

— А представь, как Жороту неудобно — лишил тебя единственного слуги! И будете вы меряться, чье неудобство значительней.

— Да ладно тебе, — фыркнула Арика. — Сдаюсь, сдаюсь.

Рожать она решила все же у Жорота — так было безопаснее для ребенка. Колдун встретил ее с радостью, не задавая никаких вопросов, не пытаясь «давить» — даже заботой. Но Арика не могла не признаться себе, что после встречи с Лаетой прежние отношения между ними невозможны.

Все это она вспоминала сейчас, когда уходили силы. Роды шли трудно, и когда, наконец, Атана появилась на свет, Арике было совсем худо. Повитуха протянула ей дочь, Арика успела из последних сил улыбнуться — Атана была человеком. Женщина вызвала надежно похороненное на девять месяцев, но ее — навсегда — Умение, и убедилась еще раз — на всякий случай. Это ее усилие было последним. В следующую секунду повитуха, успевшая, к счастью, положить младенца, истошно закричала — на ее глазах тело роженицы растворилось дымкой. Остался лишь

странный черный браслет, который скатился с кровати и зазвенел на дереве пола.

Четырехлетняя Атана носилась по парку, как маленький мячик. Вдруг, споткнувшись обо что-то в траве, девчушка растянулась и заревела. Роджер поднял ее на руки, она обиженно закричала, показывая на перемазанные ладошки:

— Вот тут больно, поцелуй, чтоб не болело!

Роджер, улыбнувшись, подчинился, и девочка, еще всхлипывая, но уже почти счастливая, собиралась бежать дальше. Вдруг она увидела появившегося из-за деревьев Жорота и закричала:

— Иди сюда! Скорее!

— Что стряслось? — колдун подошел и сел на корточки, чтобы Атане было легче его видеть.

— Мама сказала, чтоб я дала это тебе, — девочка порылась в кармане и вынула перепутанный кусок синей проволоки.

На лицо колдуна набежала тень, но он терпеливо спросил:

— А что она еще сказала?

— Что ты ее не пускаешь. И чтобы я сделала для тебя это. Когда пойдешь в сон, держи в руке. Обещаешь?

Жорот вздохнул:

— Да.

— Честное слово? Мама сказала, чтобы ты дал честное слово, потому что тогда ты не обманешь!

— Честное слово.

Удовлетворенная, девочка побежала дальше, а Жорот, встав, спросил у Роджера:

— Опять?

Тот кивнул.

— Каждое утро начинается: «Мама сказала…»

Жорот повертел в пальцах проволоку и положил ее в карман.

Поздней ночью, видя, что колдун уже начинает дремать, Роджер, дотянувшись до его одежды, вынул синий комочек и молча вложил Жороту в руку. Тот сонно усмехнулся:

— Ты серьезно?

— Вся ваша магия — алогична. Почему бы и нет?

Предметы то расплывались, то фокусировались. Вдруг откуда-то сбоку раздался знакомый голос:

— Наконец! Я думала, ты никогда не пробьешься. Тоже мне, колдун-волшебник!

Жорот повернулся, но вокруг было пусто.

— Ты не удивляйся, а смотри! Тут я, перед тобой!

В самом деле, впереди сформировался сначала контур, потом вполне узнаваемая фигура.

— Ого! — радостно сказала Арика. — У тебя тут даже глаза есть!

Жорот внезапно осознал, что она права.

— Атана! Иди сюда.

К удивлению колдуна, девочка, подбежавшая на зов матери, выглядела более взрослой, чем наяву.

— Ты пришел! — Атана повисла на Жороте, поцеловав его. — Ура! Мама, я же говорила, что получится! Дядя Жорот, ты разрешишь, чтобы сюда приходили Фест и Рони? Тут они согласятся со мной играть, и не будут дразниться — я же уже выросла! А мама сказала, что они придут, только если ты разрешишь, — она требовательно смотрела на колдуна.

— Атана, не все сразу, — строго сказала Арика. — Но озеро, которое я тебе обещала — вон оно.

Девочка с радостным воплем убежала куда-то вдаль.

— У моей хитрюшки свои интересы, — улыбнулась Арика. — Да ты языка лишился, что ли?

Жорот кивнул:

— В какой-то мере. Где мы?

— В мире, куда обычный человек может попасть только через сны. Или умерев. Если дорогу найдет. А таких, как я, тут много.

— И в этом мире ты мне можешь доверять? — в упор спросил Жорот, перебив болтовню Арики.