Право выжившего
Шрифт:
Майор Симонов бросился через веранду во двор.
— Стоять! — угрожающе крикнул он.
Собровцы опоздали на какие-то секунды. Киборг поднял, как пленный немец под Сталинградом, руки вверх. «Мерседес», громко взревев, рванулся вперед. Он налетел бампером на полуоткрытые ворота, разбивая фару, царапая кузов.
— Стой! — крикнул опять Симонов. Прогрохотала предупредительная очередь вверх. Ошибся водитель милицейского «Форда», плохо заблокировавший ворота, оставив просвет. «Мерседес» рванулся в него. Со стуком тяжелая машина развернула « Форд» и вырвалась
Глава сорок седьмая
СТВОЛ НА СТВОЛ
Косарев выбрал место для своего «жигуля» в поселке недалеко от дома Гвоздя, рядом со стеклянным сельским магазином, на дверях которого висела вывеска «Ремонт». За исход задержания он не беспокоился. Ребята Симонова возьмут бандитов без труда. Видел их в работе и в Чечне, и в родном городе. Подготовка на уровне.
— Захват, — послышалось из динамика лежащей рядом на сиденье оперативной рации «Моторолла» привычное, будоражащее кровь получше стакана доброго вина, слово.
Косарев мечтал посмотреть на разбитую физиономию Гвоздя, глянуть ему в глаза. Уже скоро…
А потом все пошло не так, как задумывалось. Сквозь эфирный треск в рации донеслись ругательства. Произошло трудно объяснимое — Гвоздь обхитрил всех. Он вырвался на машине, и теперь уходил.
— Блокируйте улицу Чкалова, — слышались радиопереговоры.
— Применяйте оружие…
— Ушел…
— Где пятый и восьмой?..
— Он обошел их. И сейчас выйдет на трассу…
— Прошляпили, — прошептал Косарев. — Лопухнулись. Он повернул ключ в замке зажигания и тронул машину с места. Прихватил ли Гвоздь товар? Если прихватил — дела плохи. Это означает провал операции. Одна надежда — попытаться остановить его на трассе.
Подъезжая к повороту, Косарев увидел, как из-за угла на всех парах вылетел «мере». Косарев резко крутанул руль, надавил на газ. И сел «Мерседесу» на хвост.
Едва не сбив молодую беспечную парочку, «мере» подпрыгнул на ухабе и вывернул на скоростную трассу. Здесь имелись все возможности использовать преимущества иномарки перед чиненным-перечинненым «жигуленком». Но на беду Гвоздева, дорога была запружена машинами. Приходилось лавировать, вклиниваться между автомобилями, задевать иные из них бампером или крылом.
Гвоздь понимал, что о нем наверняка уведомили все посты ГИБДД и впереди может ждать заслон, — выделить в транспортном потоке «Мерседес» нетрудно. Да и от назойливого зеленого «жигуля», который прицепился к нему в поселке, здесь не оторвешься. Гвоздь перестроился в правый ряд, а затем за пожелтевшим устаревшим указателем «Совхоз ХХ-летия Октября» резко свернул направо, едва не влетев в кювет.
Дорога была узкая, прямая, как стрела, и совсем свободная, если не считать двух грузовиков, маячивших впереди. Справа шли совхозные поля, по которым лениво двигался трактор, слева — лесопосадки. Чуть дальше раскинулась охранная зона водохранилища, снабжавшего город водой. Можно теперь отрываться…
У Косарева сейчас не было чувства опасности. Словно ракета, он был устремлен на цель, кроме которой для него сейчас
Гвоздь был уверен — еще немного, и он стряхнет «хвост». Несмотря на полученные повреждения, «Мерседес» несся мягко, хорошо слушался руля и резко набирал скорость.
— Не надейся, легавый, — процедил он, улыбнувшись. Радовался он рано. Российские дороги — не лучшее место для автогонок. «Мерседес» тряхнуло — колесо влетело в выбоину. Машину неумолимо повело вправо. Гвоздь изо всех сил нажал тормоз и пытался вывернуть руль, но было поздно.
Машина соскользнула к обочине. Ее снова тряхнуло — и все закрутилось в глазах Гвоздя. Вот и смерть — мелькнуло в его голове. Сильнейший удар. У Гвоздя на миг почернело в глазах.
Очнувшись, он обнаружил, что висит на ремне в перевернувшейся на крышу машине.
— Уф-ф, — выдохнул он. Понял, что чудом почти не пострадал. Лишь больно ударился коленом, да тряхнуло малость. Ничего, бывало и похуже. Когда прапорщики-конвойники, повесив его на наручниках, почти сутки лупили его дубинками, выбивая воровской кураж — да только без толку. Когда дрался с черными на зоне, и его доставили в лазарет как мертвого. А он выжил. И живет с того момента двадцать лет. И еще сто лет проживет. И никакой легавой собаке этого не изменить!
Нужно уйти во что бы то ни стало. Уйти вместе с наркотиками. Потом попробуй, докажи его вину. Угрозыск останется с носом.
Гвоздь освободился от ремня безопасности, ногой распахнул заклинившую дверь, выбрался из покореженной машины, вцепившись в «кейс» с героином. От тяжелого бега спирало дыхание — возраст все-таки. Подошвы заскользили по грязи, он упал, поднялся, перепрыгнул через ручей, цепляясь за корни, выбрался из неглубокого оврага, перебежал через проселочную дорогу. Воздуха совершенно не хватало, будто кто-то выкачал его из окружающего пространства фантастическим насосом. «Ничего, еще полкилометра — и свобода. Все окрестности менты не прочешут. Силенок у них не хватит». Он прислонился лбом к влажному шершавому стволу березы, хватая ртом воздух, и тут услышал позади себя треск. Оглянулся, метрах в двадцати увидел высокую фигуру.
— Напросился, — отпихнув ногой «кейс», Гвоздь кинулся в сторону, выхватил из-за пояса «браунинг», который предусмотрительно захватил с собой. Передернул затвор и, наспех прицелившись, выстрелил. Преследователь бросился на землю.
— Стой, Гвоздь, пристрелю!
Гвоздев выстрелил еще два раза, и тут затвор заклинило. Он со злостью стукнул по пистолету ладонью, пытаясь привести его в боевое состояние. Пока возился с «браунингом», противник куда-то исчез. Будто сквозь землю провалился. Неожиданно он возник в нескольких метрах.