Право Вызова. Книга Третья
Шрифт:
Дожидаться ответа я не стал и отправился прямиком к Святопросту. По пути я трижды поскользнулся, — уж не нашим ли лубрикантом здесь пользуются; надо бы потом связаться с организаторами и предложить скидку, — дважды был приглашён на соитие и один раз случайно пнул пыром одну разгорячённую парочку.
Ну… В итоге-то добрался.
— Привет, — я сел рядышком со Святопростом.
— Привет, — ответил тот, не переставая бултыхать ножками. — Достал всё-таки.
— Достал.
Метрах в десяти от нас в бассейне плавал мужик. Он не сводил глаз с «Осквиртителей», одной
— Поехали домой, а?
—…
— У тебя ведь сегодня день рождения, да?
—…
— Ну прости, Святопрост, я не знал.
— Да я… Да блин, — Святопрост схватился за голову. — Я испугался, понимаешь?
— Понимаю.
— Вспомнил тех клонов из Твери и тупо испугался. Психанул, сбежал.
— Прекрасно понимаю.
— Я не хочу становиться монстром.
— И это я тоже понимаю, но ты не станешь монстром, Святопрост, — уверил я. — Лёха Мясницкий сказал, что их эксперимент перевернёт мир и у меня нет причин в этом сомневаться.
Святопрост молчал. Я тоже молчал.
Куцый разговор у нас получился, не убедительный ни разу, но… блядь, а что мне ещё ему сказать? Пожалуйста, ложись под нож и не задавай лишних вопросов? Честно говоря, я за сегодня и так порядком вымотался, чтобы ещё в психологов играть.
Так что я просто сидел и ждал, когда мой насекомыш сам дойдёт до правильного решения, и в этот самый момент…
Пу-пу-пу…
В этот самый момент начались звонки.
Один, второй, третий; телефон буквально разрывался. Звонил Кузьмич, звонил Душнилов, звонила Черепашкина. Звонили наши партнёры, поставщики и заказчики. Звонили люди от моих новых родственников. Много кто звонил, короче говоря.
Что произошло?
Всё просто. Мне настал пиздец.
Началось всё с того, что в Прямухино разгорелся очередной пожар. Однако в этот раз полыхнули именно теплицы, да притом все разом. Пожарные не ехали. Обещали, но всё равно не ехали.
Дальше: на нашем честно-отжатом у Бориса Безродного предприятии в Твери идёт проверка и уже выявлены овердохуя нарушений; заводской конвейер остановлен, а последняя партия боярышниковых напитков арестована.
Кухня «Охотничьего Трофея» и весь «Tildikov Inn» тоже закрыты. Там разом нашли тараканов, крыс, плесень и просрочку. Независимая экспертиза нашла в «Кисюн де ля Жри» кишечную палочку и об этом уже твердят во всех новостях.
Набросить ещё? Да пожалуйста:
Клюкволюдов поместили под стражу, как незаконных мигрантов. Франчайзи «Биовульв» отказываются сотрудничать и требуют вернуть им деньги. Князь Владимирский свернул наш совместный проект и дал заднюю, так что не будет во Владимире никаких авокадовых угодий. Почему? Да потому что по сети начали гулять страшилки про авокадо — от него и слепнут, и глохнут, и писка не стоит, и мозги ссыхаются.
Все мои активы заморожены до суда. Судов у меня, если ничего не путаю, уже набралось порядка пятнадцати.
Короче всё.
За меня взялась Ольга Георгиевна. Взялась и играючи отобрала всё, что я нарабатывал
Блядь!
Как я устал от этого всего. Аристократы, Боги, маги, сёстры. А сёстры-то, если разобраться, не мои. И вся эта движуха с возвышением Романова тоже не моя. Больше не моя; я и так дохера для него сделал, так почему должен продолжать страдать по его милости? Почему бы мне просто не послать всё нахуй и не принять предложение действующего Императора? Хотел стать эрцгерцогом — так вот же, пожалуйста, шанс на блюдечке.
Или что, блядь? Мне внезапно должно стать жалко семью Лёхи Мясницкого? Что-то Сан Саныч не спешил выручать меня во время эпизода с Черенком, так с чего бы мне за него вписываться? А я ведь помогал ему, да притом не раз. И ему, и всем остальным…
Вот она — метафора отношения людей ко мне; сидит рядышком и болтает ногами. Я для него и так, и сяк стараюсь, а ему нужно больше. Ему нужно, чтобы я за ним как мальчик бегал по свингерским клубам и уговаривал стать имбой.
Ох, пу-пу-пу…
А да ебись оно всё.
— Илья Ильич, я…
— Делай что хочешь, — сказал я Святопросту, встал и пошёл на выход. — А я заебался…
— Добрый день. Соедините меня с Ольгой Георгиевной Ковинской. Ага. Да. Понял, тогда скажите ей, пожалуйста, что звонил помещик Прямухин на счёт её предложения. Да. Да. Передайте ей, что я согласен…
Принимали меня, конечно же, не в Кремле. Слишком много чести, по всей видимости. Приёмная Ольги Георгиевны располагалась в домике на Чистых Прудах, в двух шагах от театра «Современник». Похоже, что между злодействами дочь Императора любила приобщиться к массовой культуре.
Ну и само собой, под её нужды был выделен весь дом, а не одна утлая квартирка. Три поста охраны, игривое ошлёпывание ручками, металлоискатель и специально выделенный для меня мезенский маг, который проверил — а не накастовал ли я часом какой-нибудь херни. Спасибо, что раздеваться не пришлось.
Ну и конечно же, — такие у аристократов порядки, — меня заставили ждать.
Час? Два? Я уже потерялся, на самом деле. Сидел как дурак в узком коридорчике без окон, ждал и рассматривал узоры на бледно-жёлтых обоях. Впрочем, я сам заслужил такое отношение. Не надо было выёбываться, ага. Интересно, а вот если я всё-таки примкну к команде победителя, хотя бы часть моих дел возможно будет так же легко откатить назад и восстановить?
Ладно. Что будет, то будет. Выбор уже сделан, переобуваться поздно.
Наконец-то дверь открылась. Вот только вместо охранника-человека, на пороге появился опричник. Впервые вижу эту тварь так близко. Какая же всё-таки каноничная хтонь. И капюшон у него глубокий, и балахон в чёрных тонах и вся эта тьма, из которой он сделал. Сразу видно — ручная зверушка Тёмного Властелина.
— Я могу войти? — спросил я у опричника.
Тот в ответ лишь кивнул.
Будем считать, что это «да». Проходя мимо тёмного, я почувствовал исходящий от него холод и даже не удивился; не, ну правда, это было слишком ожидаемо.