Право – язык и масштаб свободы
Шрифт:
При этом следует отчетливо помнить, что реализация государственно-правовых закономерностей в поведении индивидов и социальных групп происходит на основе нелинейности, поскольку их действия никогда не предопределяются внешними факторами со стопроцентной вероятностью. Недетерминированных поступков в сфере права не совершается, но в то же время любая детерминация является относительной, носит неоднозначный, вариативный, статистический характер [362] . Как отмечал в этой связи американский исследователь Дж. Уолд, «когда наступает время принять решение и проявить то, что называется свободной волей, то есть сделать выбор, когда такое время приходит, то личность… как уникальный результат неповторимости состава, генетики и истории – эта личность выступает перед нами как некая неизвестная величина. В этот момент никто не предскажет результата, ни посторонний наблюдатель, ни лицо, принимающее решение, потому что никто не имеет необходимой информации. Я сказал бы, что сущность свободной воли не в недостаточности детерминизма, а в непредсказуемости» [363] .
362
См.:
363
Уолд Дж. Детерминизм, индивидуальность и проблема свободной воли//Наука и жизнь. 1967. № 2. С. 75.
В советское время юридическая наука, как известно, связывала понятие свободы с конструкцией осознанной необходимости [364] . В новейшей юридической литературе справедливо отмечается, что эти представления требуют существенного пересмотра, поскольку в действительности свобода «выражается не только в возможности действовать в соответствии с познанной необходимостью, но и вопреки ей. Человек волен в том, чтобы познавать или игнорировать необходимость соотносить свое поведение с объективными условиями жизни» [365] . Отсюда, возможны следующие основные варианты поведения по отношению к государственно-правовым закономерностям.
364
См. об этом: Кудрявцев В.Н. Правовые грани свободы//Советское государство и право. 1989. № 11. С. 3.
365
Вопленко Н.Н. Идея независимости в праве//Вестник Волгоградского государственного университета. Серия «Политика. Социология. Право». 1998. С. 60; Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и зарубежному праву//Государство и право. 1998. № 8. С. 43.
Во-первых, субъект правовой жизни может проигнорировать существующую закономерность и даже поступить вопреки ей. Однако, по образному выражению А.И. Герцена, «личность, противодействующая всеобщему, попадает на глупое положение человека, бегущего с лестницы в то самое время, как густая колонна солдат поднимается на нее» [366] . Например, в последние несколько лет наблюдается такая закономерность правового развития России, как ее постепенная интеграция в европейскую правовую систему, приближение к стандартам европейского права в области прав человека и в иных сферах правового регулирования [367] . При этом далеко не исключается появление таких нормативно-правовых актов или принятие иных юридически значимых решений, которые будут противоречить этой объективной тенденции. Лица, ответственные за принятие подобных решений, тем самым действуют вразрез с закономерностью государственно-правового развития, хотя тем самым не отменяют ее.
366
Герцен А.И. Собрание сочинений. Т. 2. М., 1975. С. 364.
367
См., напр.: Калинина Т.М. Российская и европейская правозащитные системы: соотношение и проблемы согласования. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2002.
Во-вторых, субъект может поступить в соответствии с данной закономерностью; при этом, если речь идет о подлинной закономерности, то для ее реализации не имеет особого значения, является ли она «осознанной необходимостью» или лицо даже не подозревает о ее существовании. Природа закономерностей такова, что они воплощаются в поведении субъекта независимо от того, знает он про них или нет. Если лицо осознает, что поступает закономерно, само по себе это ничего не меняет в его поведении. Так, именно в этом смысле закономерным является факт внедрения в российское законодательство и практику европейских правозащитных стандартов. Знают ли законодатели о существовании этой объективной тенденции или действуют из соображений конкретной целесообразности, в данном случае несущественно.
Наконец, третий вариант – использование государственно-правовой закономерности. Он отличается от предыдущего тем, что субъект не просто действует в русле закономерности, но при помощи этой закономерности добивается повышения эффективности своих действий. Для этого, как правило, необходимо иметь довольно точное представление о содержании закономерности, хотя теоретически не исключается использование закономерности, основанное не на научном ее познании, а на интуитивном ощущении. Особенность использования закономерности заключается в том, что субъект извлекает из нее дополнительный эффект, который самой закономерностью прямо не предусматривается. Например, предположим, что законодатель обнаружил такой способ сочетания европейских правовых стандартов с традиционными российскими ценностями, который позволит значительно повысить уровень защищенности прав и свобод человека.
Отметим, что в каждом из трех вариантов поведение субъекта правовой жизни может быть как свободным, так и несвободным. Свобода здесь определяется не столько тем, в каком отношении находятся действия субъекта
368
См.: Рассказов Л.П., Упоров И.В. Философско-правовые аспекты категории «свобода»//Философия права. 2000. № 2. С. 71–72.
Закономерность не направлена против свободы хотя бы потому, что свобода сама по себе существует лишь благодаря закономерности. «Законы, усвоение которых не зависит от воли деятеля, очерчивают сторону гетерономии проявлений деятеля… образуют космическую структуру, в рамках которой открывается простор для бесконечно разнообразных деятельностей» [369] . Государственно-правовые закономерности – это условия и границы, в которых протекает свободная активность субъектов правовой жизни. Конечно, нельзя отрицать, что закономерности в каком-то смысле ограничивают свободу субъектов, сужая круг альтернатив и подталкивая к определенному выбору. Но это ограничение с оборотной стороны является стимулом, поскольку в отсутствие закономерностей никакой выбор был бы вообще невозможен, поскольку отсутствовали бы основания предпочесть какой-либо из вариантов, да и сами варианты не появились бы. Представим себе, что в правовой жизни исчезли все закономерности. Что в таком случае заставит законодателя принимать новые законы, а правоприменителя – толковать и выполнять имеющиеся? Что побудит гражданина вести себя правомерно или противоправно? Само гипотетическое допущение показывает: свобода от закономерностей – это отсутствие жизни, а стало быть, отсутствие свободы.
369
Лосский Н.О. Указ. соч. С. 554.
В отношении человека, являющегося участником правовой жизни, нередко употребляют выражения «правовое существо», или «человек юридический» («homo juridicus») [370] . Такая терминология, думается, обязывает рассматривать человека как плотно интегрированного во всю систему правовых связей и закономерностей. Невозможно согласиться с тем, что «поиск детерминант и закономерностей, причин и обстоятельств вводит нас лишь в такую реальность, в которой правовое существо не может не чувствовать себя посторонним, а потому вынуждаемым, невменяемым, несвободным, неответственным» [371] . Ведь человек становится «правовым существом» не сам по себе, а лишь тогда, когда он вступает в мир права, попадает в сферу правового регулирования и оказывается под действием государственно-правовых закономерностей. Таким образом, применять к индивиду юридические мерки, оценивать его с правовой точки зрения как свободного или несвободного, ответственного или неответственного можно лишь в том случае, если он уже находится в пределах правовой жизни, а значит, уже испытывает на себе действие ее закономерностей.
370
См., напр.: Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. С. 4 и др.
371
Малахов В.П. Философия права. С. 273.
Поэтому прав Б.П. Вышеславцев: «свобода имеет свою закономерность, отличную от закономерности природы» [372] . В настоящее время свобода сама становится государственно-правовой закономерностью: если человек поступает в сфере права свободно, то он уже поступает закономерно, поскольку современное право предоставляет каждому возможность самостоятельно и беспрепятственно делать жизненный выбор – «разрешено все, что не запрещено законом». С другой стороны, если человек поступает несвободно, под принуждением – например, находится в заключении, выполняет обременительные обязательства или подчиняется требованиям государственного органа – то и в этом случае он поступает закономерно, ибо государство и право по своей природе не могут обойтись без использования принудительных мер.
372
Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса. М., 1994. С. 184.
Итак, человеческая воля в сфере права определяется множеством закономерностей, но остается свободной и часто непредсказуемой. В целом же взаимодействие объективной государственно-правовой закономерности и свободной воли удачно моделируется в образе шахматной доски [373] . Участники играют по правилам, которые не ими установлены, но в рамках этих правил имеют достаточную свободу выбора. Хотя правила – закономерности – остаются одинаковыми, ходы всякий раз делаются разные, и поэтому практически не бывает совершенно одинаковых шахматных партий. Точно так же в государственно-правовой жизни объективные закономерности, будучи опосредованы человеческой волей, все время реализуются по-разному.
373
См., напр.: Пигалев А.И. Культура как целостность (Методологические аспекты). С. 419.