Право – язык и масштаб свободы
Шрифт:
Второй подход, в соответствии с которым субъективный фактор вмешивается в действие закономерности и корректирует ее, представляется более близким к действительности, но все же не может быть принят безоговорочно. Дело в том, что здесь подразумевается существование какого-то основного механизма действия государственно-правовых закономерностей, по отношению к которому субъективно-личностный фактор выступает в качестве постороннего. Но на чем тогда строится этот основной механизм и каким образом он может функционировать, если субъективный фактор влияет на него лишь извне? Фактически это означает, что государственно-правовые закономерности могут действовать без участия людей, что невозможно себе представить. Поэтому модель, включающая в себя субъективный фактор как дополнение к механизму действия государственно-правовых закономерностей, изначально противоречива.
На наш взгляд, современные возможности философии и социальных наук, в том числе юриспруденции, вполне позволяют
Этот взгляд, в свою очередь, может основываться лишь на такой философско-методологической установке, которая носит характер своеобразного компромисса между детерминизмом и индетерминизмом. Как известно, детерминистские учения полностью подчиняют человеческое поведение объективным законам, в то время как индетерминистские концепции считают человеческую волю свободной от каких-либо внешних закономерностей и факторов [353] . Выше уже упоминалось, что юридическая наука отказывается от радикальных решений проблемы, отвергая в равной мере и абсолютную обусловленность субъективной воли внешними обстоятельствами, и абсолютное отсутствие зависимости от них. Представляется, что наиболее последовательным развитием этой позиции могло бы стать следующее положение: в области права противопоставление свободного поведения и закономерного поведения вообще некорректно. Свободные поступки индивидов и групп в сфере правового регулирования – это и есть поступки, закономерные с правовой точки зрения, именно потому, что свобода личности является для правовой жизни закономерным атрибутом [354] .
353
Классические обзоры проблемы см.: Лосский Н.О. Свобода воли//Избранное. М., 1991. С. 484–597; Виндельбанд В. О свободе воли//Избранное. Дух и история. М., 1995. С. 508–656.
354
См., например: Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1998. С. 22–28.
В современной философской и культурологической литературе уже практически не оспаривается тот факт, что человеческое существо в своей деятельности воспроизводит некоторые устойчивые «матрицы», которые внушаются ему самой культурой: «всякое соприкосновение отдельного человека с действительностью всегда опосредовано моделями, имеющими надындивидуальный характер…» [355] . Именно такими надындивидуальными моделями являются, в частности, социальные закономерности как объективно срабатывающие типичные связи между фактами и явлениями. Эти закономерности могут рассматриваться как особые культурные образцы («паттерны»), которые, в отличие от социальных норм, создаются не отдельными личностями или группами, а возникают сами собой в процессе социального развития и действуют независимо от их осознания людьми. Закономерность не есть принудительное воздействие на человеческую волю; как писал П.А. Сорокин, «находиться вне вещей и управлять ими закон не может, ибо он сам-то есть не что иное, как обнаружение тех свойств, которыми обладают вещи» [356] .
355
Пигалев А.И. Культура как целостность (Методологические аспекты). Волгоград, 2001. С. 13.
356
Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. С. 516.
В этом смысле любое социальное действие человека является закономерным настолько, насколько оно мотивировано. Мотивация в данном случае есть точный эквивалент закономерности: во-первых, мотивированность поступка означает его причинную обусловленность; во-вторых, мотивация привносит в человеческое поведение элементы типичности и единообразия. Чем меньше мотивировано то или иное действие, тем меньше в нем закономерного и больше случайного. Но правовая жизнь – как раз такая область, в которой мотивированные поступки встречаются значительно чаще, чем импульсивные и спонтанные, а следовательно, деятельность людей в этой сфере носит максимально закономерный характер.
Однако при этом следует оговориться: любой мотивированный поступок является закономерным с социальной и психологической точки зрения, но далеко не каждый из них закономерен в правовом смысле. В сугубо правовой плоскости закономерными
В сфере правового поведения наиболее распространенной является так называемая телеологическая детерминация, которая не только не отвергает свободы воли, но непосредственно на ней основывается. Телеологическая детерминация означает, что деятельность субъекта обусловливается не просто сочетанием внешних обстоятельств, но и конкретной целью, которую он ставит перед собой с учетом этих условий; «он полагает определенный эффект в качестве «цели», т. е. соединяет с ним некоторую ценность» [357] . При этом именно государственно-правовые закономерности представляют собой тот фактор, под действием которого люди формируют свою систему правовых ценностей (благ) и выбирают способ достижения этих благ [358] . Можно убедиться, что подобные закономерности сами по себе вовсе не являются препятствием для человеческой свободы. Как верно подчеркнул Н.О. Лосский, «наличность таких необходимых форм не есть уничтожение свободы. Нелепо было бы утверждать, что я лишен свободы ввиду существования закона «2х2=4» или ввиду закона, согласно которому, если я совершу деяние, причиняющее страдание какому-либо существу, то и сам я наверное буду хотя бы частично неудовлетворен своею деятельностью» [359] .
357
Риккерт Г. Философия жизни. М., 2000. С. 150.
358
См., например: Рыженков А.Я. Товарно-денежные отношения в советском гражданском праве. Саратов, 1989. С. 10.
359
Лосский Н.О. Свобода воли//Избранное. С. 554.
Государственно-правовые закономерности вполне совместимы со свободой личности именно потому, что имеют своим источником саму личность: они носят характер не внешней механической силы, а внутреннего органического фактора, двигателя человеческой активности в области права. Как нам представляется, государственно-правовые закономерности в своем возникновении и существовании обладают в полном смысле экзистенциальной природой, т. е. находят объяснение и обоснование во внутреннем мире человека. Что же именно в человеческой натуре служит предпосылкой к складыванию государственно-правовых закономерностей?
Во-первых, это так называемые «законы рационального расчета», или «экзистенциального эгоизма» [360] , которые предполагают, что каждый человек в первую очередь стремится действовать в соответствии с собственными интересами и получить от своих поступков определенную выгоду. Разумеется, подобная мотивация отнюдь не является универсальной и единственно возможной [361] , однако трудно отрицать, что именно в сфере права большинство действий совершается именно из прагматических побуждений и нацелены на достижение определенного практически ценного, полезного результата.
360
См.: Зиновьев А.А. Указ. соч. С. 138.
361
См., напр.: Чудаков Н.М. Цели межличностных отношений: эгоизм и альтруизм//Вопросы права и социологии. Вып.5. Волгоград, 2002. С. 84–88.
Во-вторых, базой для государственно-правовых закономерностей служат законы коллективного поведения людей. Право – это область коллективного взаимодействия, в котором очень немногие поступки людей носят действительно единоличный характер. Так, в наше время любой нормативно-правовой акт представляет собой продукт коллективного, а не индивидуального творчества; правоприменительная деятельность также по преимуществу осуществляется в групповых формах, а кроме того, любой правоприменитель в своей работе неизбежно учитывает опыт своих коллег и общую направленность правоприменительной политики в соответствующей области, так что и применение права не может считаться делом индивидуального значения. Даже отдельный гражданин, находящийся в сфере правового регулирования и принимающий какое-либо личное решение, фактически участвует в массовых социальных процессах, поскольку в своем поведении он использует коллективные формы, закрепленные правом – иными словами, соотносит свое поведение с некоторым коллективным образцом.