Правофланговые Комсомола
Шрифт:
На одно из расширенных заседаний бюро комсомольской ячейки Сидоренко пригласил секретаря парткома Потапенко. В контору прораба, где проходили обычно заседания бюро, набилось много народу. Пришли почти все бетонщики батальона. Раздосадованные, взвинченные простоями и неудачами, они кричали все разом;
— Докатились до рогожного прапору!
— Позор!
— А еще комсомольский батальон…
— На «черепахе» ездим…
— Стыдно людям в очи глядеть…
— Тихо, хлопцы. И чего горло драть? Мы спокойно должны во всем разобраться! — крикнул Сидоренко, поднимая руку. Ребята умолкли. — Слово даю прорабу товарищу Слипченко.
— Много балакать не буду, — начал прораб, проводя рукой по небритому подбородку. — Батальон без работы, а у нас сорван план целой стены. Чертежи в управлении задерживали. На неделю
— Ударить по бюрократам! — не удержался кто-то.
— Ударить надо, но сейчас о другом речь. А что, если батальон ваш возьмет на себя эту стену и вырвет ее пораньше? Как, хлопцы? Мы вот с Иваном Сидоренко прикидывали…
— И получается, что стену можно дать раза в полтора быстрей, чем нормами определено, — продолжил Иван Сидоренко.
— Вырвем стену! — дружно поддержали все. И начали обсуждать план предстоящей трудовой атаки. Потапенко тоже одобрил почин молодых бетонщиков, Радуясь их необыкновенному энтузиазму и юному задору. «Таким любое дело под силу», — растроганно подумал он.
Три дня шло бетонирование стены. Все эти трое суток не покидал стройки Иван Сидоренко, лишь изредка на полчасика смыкал глаза в беспокойном сне.
Измотанные, сияющие победители стояли в центре толпы собравшихся на летучий митинг строителей Тракторостроя. Их бурно чествовали. Батальон Сидоренко дал 306 замесов в смену вместо нормативных 240. Девушки дарили парням весенние цветы, гремел оркестр. А в многотиражной газете стройки «Темп» красовались портреты особо отличившихся на ударной вахте. Был тут и портрет Ивана Сидоренко, и заметка: «Знайте имена найкращих!» Упоминались друзья Ивана Сидоренко: Зозуля, Гужва, Козырев, Линник — его верные помощники. На митинге Сидоренко обронил шутливую фразу, что бетонщики Тракторостроя научат заграничную бетономешалку «кайзер» работать по-большевистски. И в республиканской газете «Комсомолец» появилась заметка о рекорде с многозначительным и по-комсомольски озорным заголовком: «Паспорт старого «кайзера» сдан в архив».
Да, с этого дня паспорт машины был сдан в архив. Проба сил воодушевила ребят.
— Даешь новый мировой рекорд! — шумели они, прикидывая, как добиться нового достижения. И новые мировые рекорды были поставлены. О них знала вся страна: 402, 501, 669 замесов! Успехи бетонщиков Харьковского тракторного завода искренне радовали строителей. На стройках Магнитогорска, Днепрогэса перенимали их опыт и «наступали им на пятки» новыми мировыми рекордами по бетонированию.
…И вот 19 июня 1931 года батальон Ивана Сидоренко ставил последний рекорд. Иван вывел в литейный цех 66 своих бойцов — лучших ударников стройки, комсомольцев. Сотни строителей тракторного, делегаты съезда бетонщиков с восхищением следили за слаженными действиями бойцов прославленного на всю страну отряда. Предстояло забетонировать большую часть пола грандиозного литейного цеха. Многие из зрителей, особенно профессиональные бетонщики, с трудом сдерживались, чтобы не броситься подсобить товарищам в их красивой работе. Минул час, и девушка в красной косынке вывесила на щите плакат с единственной фразой: «Есть сто один замес!» В изумленной толпе зрителей прокатился почтительный гул восхищения. Несколько человек подбежали к прорабу Слипченко, чтобы уточнить правильность почти неправдоподобной цифры. Тот цифру подтвердил.1 Все с нетерпением ожидали итогов последующих часов смены. Теперь за каждый час бетонщики давали по сто замесов. Лишь после полудня случилась заминка: сгорела обмотка электромотора бетономешалки. Электрики за несколько минут сменили мотор на исправный, и работа продолжала идти в прежнем темпе. В конце смены, когда была вывалена последняя тачка бетона, прораб объявил:
— Есть 801 замес!
Потные, усталые и бесконечно счастливые шли по образовавшемуся в толпе зрителей коридору Сидоренко и его товарищи. Их поздравляли, дружески хлопали по плечам, жали руки, и гремел под сводами цеха обязательный для такого торжественного момента духовой оркестр.
— Если бы сам не видел всего этого, не поверил бы в 801 замес, — говорил дюжий бетонщик из Магнитогорска своему товарищу с Днепростроя.
— Н-да, мировое достижение, — соглашался собеседник.
Среди гостей Всесоюзного съезда бетонщиков был австрийский профессор с мировым именем, большой знаток бетона Зайлигер. Он тоже с нескрываемым любопытством
— Вот, знакомьтесь, господин профессор. Иван Сидоренко, он руководил работами…
Профессор сдержанно улыбнулся, наклонив седую голову, и сказал что-то по-немецки.
— Профессор Зайлигер спрашивает: вы читали его книгу? — подоспел переводчик.
— Читал, хорошая книга, — ответил Сидоренко. — Только не все мне понятно. Формул много, а с формулами этими я пока того… — И рассмеялся искренне, по-мальчишески.
Переводчик пересказал ответ кареглазого парня, очень непохожего на представительного спеца, каким его представлял Зайлигер. Основательный человек, добросовестный ученый, прослышав о необыкновенных рекордах Русских, приехал сюда из Австрии, чтобы самому убедиться, нет ли блефа в сообщениях русских. Ведь по его учебникам учатся студенты почти всех строительных институтов мира. И никто еще не ставил под сомнение расчеты профессора Зайлигера.
— А каковы планы у… господина Сидоренко? — осведомился профессор, думая о чем-то своем.
— Тысяча сорок замесов, — коротко, как и подобает командиру батальона, ответил Сидоренко. На лице профессора отразилось изумление. Он машинально снял шляпу и потер лысеющий лоб. Советские инженеры, корреспонденты газет, окружившие Зайлигера и Сидоренко, задали заграничному гостю вопрос:
— Как объяснить, господин профессор, что нашим бетонщикам удалось перекрыть теоретическую, научно обоснованную расчетную норму замесов?
Наступила продолжительная пауза. Наконец профессор нашелся:
— У нас в Австрии нет таких больших строек, чтобы можно было проделать так много опытов. Ваш опыт необходимо изучить и обосновать.
Профессору предложили познакомиться с организацией труда батальона, дать совет молодым строителям. Профессор отказался. Всегда уверенный в своих расчетах, долгие годы учивший строителей разных стран, профессор не знал сейчас, что он может посоветовать этим советским парням. До Тракторостроя Зайлигер побывал на Днепрострое, на Магнитке, на Сталинградском тракторном. И везде он встречал невероятный энтузиазм рабочих, смело опрокидывающих издавна сложившиеся нормы и представления о возможностях техники и человеческой натуры. Он догадывался: эти люди воодушевлены идеей перестроить свою страну, сделать ее небывало сильной, и они, пожалуй, этого добьются. Ну а как они это сделают — им виднее.
Пока строили завод, Сидоренко готовил ребят и готовился сам стать к станку и с пуском завода приступить к производству тракторов. К июлю 1931 года, когда основные строительные работы на тракторном были закончены и начался этап освоения технологии строительства машин, Иван Сидоренко успешно окончил курсы и стал фрезеровщиком. На станке он сразу же стал ударником. Но работа станочника его нисколько не удовлетворяла. Он понял: его истинное призвание — строить. Он строитель.
В эти дни душевного смятения, когда Сидоренко подумывал о переходе на какую-нибудь стройку, его, как лучшего ударника строительства тракторного, премируют, туристской поездкой за границу. Несколько недель 320 советских рабочих и специалистов совершали на теплоходе «Украина» путешествие вокруг Европы. Посетили Стамбул, Афины, Геную, Париж, Гамбург. В Лондоне провели несколько дней, побывали в промышленном Манчестере. Советский теплоход стоял на Темзе возле моста Лондон-бридж. Столица Англии произвела на ударников большое впечатление. Люди труда, они всюду интересовались тем, как живут и работают простые англичане. В одном месте приметили новостройку. Крутилась такая же, как на ХТЗ, бетономешалка «кайзер».
— Ну эти-то сверх нормы вряд ли дадут, — кивнул в сторону англичан-бетонщиков товарищ Сидоренко.
— Куда им спешить. Не на себя работают, — отозвался Сидоренко.
Советских туристов всюду сопровождали репортеры, пытаясь выяснить, что это за люди, с достоинством рассматривающие достопримечательности старой Европы, проявляющие неутомимую любознательность при посещении заводов и фабрик. «Если судить по выбору ими заводов для осмотра, люди эти — техники. Но своими загорелыми лицами и одеждой они более похожи на крестьян, — глубокомысленно замечал репортер газеты «Манчестер гардиан».