Православное учение о спасении.
Шрифт:
Если же человек не делает сам ничего, не кается и не стремится к восприятию той праведности, не готовит себя, тогда и таинство не может произвести на него своего действия. От таинственного возрождения он уйдет не возрожденным. „Выжмем себя покаянием, говорит тот же св. отец, чтобы не утратить нам благодати прощения, как настоящей своей краски. Выжимание есть тщательное отложение противного. Ибо таким образом наведенный на нас цвет, закалившись в душах наших, не сойдет уже. Тщательно изрой себя слезами как красильщик измывает волну, предайся смирению и сократи себя во всем; ибо таким образом предочистишь себя, приступишь к Богу готовым уже к принят благодати. Некоторые из кающихся снова возвращаются ко греху, потому что не знали сокрывающегося в них змия, а если и знали, то несовершенно удалили его от себя, ибо позволили остаться там следам его образа, и он вскоре, как бы зачавшись в утробе, снова восстановляет полный образ своей злобы. Когда видишь кающегося и снова согрешающего, то разумей, что он не переменился в уме своем; потому что в нем еще все пресмыкающиеся греха. Признак же приносящего твердое покаяние – образ жизни собранный и суровый, отложение кичливости, самомнения, а также очи и ум, всегда устремленные к вожделенному Иисусу Христу, с желанием, по благодати Христовой, стать новым человеком, как волна делается багряницей или тканью голубого или гиацинтового цвета» [380] .
Таким образом, действенность таинства стоит в зависимости от степени свободного участия в нем самого человека. Чтобы выйти из таинства новым человеком, он должен сам стремиться быть новым и, насколько есть у него сил, должен уничтожать в себе малейшие остатки прежнего греховного устроения. Поэтому-то отцы церкви и настаивают на том, что свободное решение и усилие человека такое же необходимое, хотя и недостаточное само по себе, условие оправдания в крещении, как и благодатная помощь Божья. „Вода в нашей власти, равно как и погрузиться в нее и выйти снова из нее, говорит св. Григорий Нисский» [381] , выражая этим необходимость деятельного участия свободы человека в самом производстве возрождения. Насколько по свободному произволению (ec proairesewz) отлагаем мы в крещении ветхого человека [382] , настолько же произвольно и сыноположение autexousioV h uioJesia [383] , потому что Бог все предоставил на волю того больного, которого Он хочет излечить в крещении [384] . „Если нет воли, говорит преп. Макарий Египетский, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе своей. Посему, совершение дела Духом зависит от воли человека» [385] .
[381] Orat. catech, XXXV. Migne t. XLV, 89.
[382] Кирилл Иерусал. Catech. III, 15. Migne. t. XXXIII, col. 445.
[383] Он же. Catech. Y1I, 13. col. 620.
[384] И. Златоуст. In Genes. XIX, 1. Migne. t. LIII, 159.
[385] Hom. XXXVII. 10. Стр 352.
Возрождение человека совершается, таким образом, путем нравственным, при свободно-сознательном содействии самого человека. „Совершается обновление жизни в человеке, говорит преосв. Феофан, не механически (т. е. не так, чтобы благодать Божья изгоняла из души человека грех, как что-то независимое от воли человека, и на место его поселяла также помимо воли праведность, как старался объяснить это Стефан Яворский), а по внутренним произвольным изменениям или решениям, совершается так в крещении потому, что наперед прощаемый возлюбил так жить. Почему пред погружением в купель мы, отрекшись от сатаны и дел его, сочетаваемся Христу Господу, чтобы Ему посвящать всю жизнь. Это расположение в купели благодатью Божьею запечатлевается и силу принимает быть действенным. Выходя с ним из купели, крещенный является, таким образом, совсем новым, обновленным в нравственно-духовной своей жизни, – воскресает. Подобно тому, как Христос Господь воскрес, и крещенный, погружаясь в купель, умирает, а, выходя из купели, воскресает: умирает греху и воскресает для правды, для новой и обновленной жизни. Вот об этом таинственном и вместе свободно-охотном изменении и говорит в настоящем месте св. Апостол Павел: спогреблись, чтобы ходить в обновленной жизни» [386] .
[386] Толкование на Римл. YI, 4. т. 1, 334.
Поэтому, давая полную силу и значение благодатному воздействию на душу человека, отцы церкви изображали таинство крещения в виде завета с Богом, т. е. такого действия, которое прямо предполагает свободу не только для восприятия благодати, но в самых плодах благодатных. Особенно ясно видно такое внутреннее срастворение свободы и благодати из следующего места св. Григория Богослова. „Благодать и сила крещения, говорит св. отец, не потопляет мира, как древле, но очищает грех в каждом человеке, и совершенно измывает всякую нечистоту и скверну, привнесенную повреждением. Поелику же мы состоим из двух естестве, т е. тела и души, из естества видимого и невидимого; то и очищение двоякое: водою и Духом; и одно приемлется видимо и телесно, а другое в то же время совершается нетелесно и невидимо; одно есть образное, а другое истинное и очищающее самые глубины; a cиe, вспомоществуя первому рождению, из ветхих делает нас новыми, из плотских, каковы мы ныне, Богоподобными, разваряя без огня и воссозидая без разрушения». Однако это действие благодати не механическое и не помимовольное, не магическое. «Ибо, продолжает св. Григорий, кратко сказать, под силою крещения разуметь должно завет с Богом о вступлении в другую жизнь и о соблюдение большей чистоты» [387] ; а это предполагает и желание быть добрым и решение быть им, и на самом деле работу над собой, да и свободные усилия человека при самом таинственном воздействии. Поэтому, человек согрешающий после крещения, не только вредит себе, теряя вeличaйший дар Божий, не только является неблагодарным Богу, не вразумляясь Его милостью, но и прямо грешит, как клятвопреступник, как нарушивший данную им Богом „присягу». „Весьма тяжко, говорит св. Тихон Задонский, грешат христиане, которые во святом крещении присягали, клялися и обещалися Христу Господу служить, но обеты свои нарушили и солгали… Все таковые нарушили христианскую присягу; клятвы и обетов своих, бывших во святом крещении, не сохранили, разорвали спасительный со Христом союз и от Него отлучились и в след сатаны, которого отрицались и на которого плевали, паки обратились; и Христу Господу своему и Царю, Которому присягали, изменили» [388] . Крещение, следовательно, не только дар Божий, но и обет; не только благодать, но и свободное дело человека.
После этого становится понятным и учение о плодах таинства.
С православной точки зрения, праведность, полученная человеком при крещении, отнюдь не может быть представляема в виде какой-то четвертой силы, которая поселялась бы в душе и действовала бы там помимо самого человека. Будем ли называть эту силу излитой праведностью или просто силой Божией, живущей по мнению протестантов в оправданном и помимо его желания, сама собой производящей в нем добро. По православному учению, праведность новокрещенного состоит только в восстановлении первозданного расположения души и вообще всей природы человека.
В греховном человеке первенствует душа и плоть, в возрожденном господствует дух. „Восстановление падшего, которое составляет сущность христианства, бывает именно чрез восстановление духа и возвращение ему власти над душою и телом и очищение их от всех прившедших в них незаконно наклонностей привычек и страстей. К сему направлено, как домостроительство спасения вообще, так и соделование по нему спасения каждым спасающимся» [389] . „Христос совершил все, что от Него зависело, грех не противовоюет закону ума нашего и не пленяет нас, как прежде напротив все cиe миновалось и кончилось; страсти, страшась и трепеща благодати Духа, усмирены» [390] . „Человечество
[389] Феофан. Письма к одному лицу. Стр. 76.
[390] И. Златоуст. In Rom. Hom. XI1I, 7. Migne. t. LX, 483, Стр. 229.
[391] Григорий Нисский. Сл. Огл. гл. 40. т. IV, 107.
Сущность оправдания, следовательно, не в перемене независимой от воли человека его духовно-телесной природы, а в перемене его жизнеопределения, в изменении направления его воли. Умирая греху и воскресая для праведности. человек не другую душу получает или не новую силу в душе, а только решает с прежней душой жить совершенно иначе. „В крещении, говорит преосв. Феофан, мы не умираем только, но и оживаем или воскресаем. Умираем для греха и воскресаем для правды и святости. И по существу нравственно-духовной смерти так должно быть. Когда душа умирает чему, то не сама умирает; ибо есть присноживуща, а только отвращается от того, чему умирает, и смертельною возненавидевает то ненавистью. Но ненависть и отвращение так строятся в душе, что, отвращаясь от одного, она не в пустоту обращается. а к чему-либо противоположному тому, чего отвращается. По сему закону, возненавидевая грех и отвращаясь от него, она в то же время обращается к правде и святости, и возлюбляет их. Это возлюбление правды и святости и есть новая жизнь» [392] .
[392] Толкование на римл. VI, 4. т. I, 334.
Вот почему праведность, полученная в крещении, может быть человеком утрачена; человек и после крещения может не спастись, если не сохранит полученной благодати.
Когда праведность эта признается особой силой, поселенной в человеке чрез крещение, тогда совершенно непонятно, почему эта праведность оказывается бесплодной: ведь, грех не может ее изгнать, как не мог он воспрепятствовать ее поселению в человеке. Да еще вопрос, как грех может так возобладать оправданным человеком, при существовании в нем самодействующей праведности, чтобы дальнейшее пребывание ее в душе оказалось невозможным? Между тем, если оправдание есть дело не магическое, а нравственное, если сущность его в изменении жизненного определения человека, изменении, которое только завершается благодатью, а производится волей человека: тогда необходимость дальнейшей праведности оказывается только нравственная, т. е. опирается на свободное произволение человека следовать иди не следовать данному в крещении обету, оставаться или не оставаться верным принятому решению отныне служить не себе, а Богу.
Если (как мы видели в приводимых выше изречениях св. отцов) это решение было искренне и всецело проникало душу крещаемого, тогда у него больше надежды на сохранение полученной благодати, его возрождение, так сказать, прочнее. Если же он принял крещение только для видимости, по посторонним побуждениям, „если баня, как говорит св. Григорий Нисский, послужила только телу; а душа не свергла в себя страстных нечистот, напротив, жизнь по тайнодействии сходна с жизнью до тайнодействия; то, хотя смело будет сказать, однако же скажу и не откажусь, что для таковых вода останется водою» [393] . „Человек, говорит преосв. Феофан, „в котором действием Божественной благодати в крещении ила покаянии, запечатлена пламенная ревность к Богоугождению или неуклонному хождению в воле Божьей, который, следовательно, жаждет воли Божьей, – такой человек тотчас и действует, как скоро сознает обязательство, несмотря ни на какие препятствия. Посему, если бы сия ревность никогда не охладевала и не воспящалась, а, если бы с другой стороны, – нравственное чувство всегда обладало таким совершенством, чтобы живо и верно осязало силу обязательства действий и было так чувствительно к воле Божьей, чтобы в нем отражались самые малые следы ее: то сими двумя силами можно бы заменить все наставления в нравственности и все руководства к благочестию, так как это и было у некоторых подвижников. Но так как и ревность на самом деле бывает у человека в разных степенях повышения и понижения, и нравственное чувство, по своим природным свойствам, у одного бывает живо и возбудительно, у другого тупо и медленно, у одного более привычно к одним, у другого к другим делам, иногда бывает верно, иногда не верно (ибо есть и ложный нравственный вкус), и вообще человек в сердце своем встречает всякую неровность и неправоту (почему молится: дух прав обнови), по коей оно или незаконно чувствительно к одному, или незаконно холодно к другому: – то во многих случаях ему надлежит необходимость силою как бы налагать на себя обязательство и внедрить cиe чувство и сердце» [394] .
Здесь ясно выражаются две мысли: во-первых, сущность полученной праведности заключается в определении себя к добру и, во-вторых, необходимость этого определения и после крещения зиждется на сознании „обязательства», т. е. на верности раз постановленной себе цели. Сохранить себя на пути добра человек может только прямыми усилиями своей воли, принуждениями себя к добру. „Что в крещении погребены наши прежние грехи, это, по словам св. И. Златоуста, есть Христов дар; а чтобы после крещения пребывать мертвыми для греха, это должно быть делом собственного нашего рачения; хотя и в сем подвиге, как увидим, всего более помогает нам Бог. Ибо крещение имеет силу не только заглаждать прежние согрешения, но и ограждать от будущих. Как для заглаждения прежних грехов ты употребил веру, так, чтобы не оскверниться грехами по крещении, яви перемену в расположении» [395] . Хотя благодатная помощь всегда готова крещенному, хотя он в приискреннем соединении со Христом, однако только при содействии своей воли человек может воспользоваться этой благодатной помощью. „Евангелист, – говорит тот же св. отец, – нигде не дает места принуждению, а показывает свободу воли и самостоятельность человека; это высказал и теперь. Ибо и в этих тайнах (возрождении и пр.) одно принадлежит Богу – даровать благодать, а другое человеку – показать веру. Но затем требуется от человека еще много заботливости: ибо для сохранения чистоты нам не довольно только креститься и уверовать; но, если мы желаем приобрести совершенную светлость, то должны вести достойную того жизнь. А это Бог предоставил нам самим. Возрождение таинственное и очищение наше от всех прежних грехов совершается в крещении; но пребыть в последующее время чистыми и не допускать в себе снова никакой скверны – это зависит от нашей воли и заботливости» [396] .