Правосудие Бешеного
Шрифт:
Еще бравый и славный генерал Ермолов докладывал царю-батюшке, что с чеченцами невозможно договориться, их нельзя ни купить, ни запугать: они уважают только силу.
Нет, Малютин ничего не имел против чеченского народа, но разве кто-нибудь спросил этот народ, чего он сам хочет? Ни Дудаев, ни Басаев, ни Радуев, ни тем более этот иорданский кровожадный придурок Хаттаб и не думали о народе: главными для всех этих доморощенных «наполеончиков» были власть и деньги. И, прикрываясь собственным пониманием ислама, они задуривают мозги молодым и используют их как пушечное мясо. Ладно, Аллах, а может
Как он воспрянул духом в августе девяносто первого! Казалось, вот наконец-то грядет настоящая демократия! Но… не прошло и года, как в стране все стало настолько хуже и пришла такая депрессия, что делать никому ничего не хотелось.
Малютин, как и многие другие люди, совершенно не мог понять, что происходит. Не было великим секретом, что доходы бюджета СССР складывались из выручки за экспортируемые энергоносители, а также от продажи водки.
Но кому и зачем понадобилось «приватизировать» именно эти отрасли? Элементарная государственная логика диктовала необходимость сохранения этих монополий, в чем, при всем желании, вряд ли можно было углядеть посягательство на демократию. Но теперь водку разливали все кому не лень, а деньги от вывоза нефти и мазута текли в карманы тех, кто умел дружить с чиновниками.
Откуда же государство могло добыть деньги на достойное содержание армии, здравоохранение и своевременную выплату зарплат и пенсий?
Конечно, в нем самом сохранились ростки того профессионализма, когда еще можно сказать, что пока он не потерян для страны. И Малютин решил приложить все силы, чтобы эти документы когда-нибудь «заработали». А для того чтобы не подставить себя, надумал использовать старый как мир метод воздействия на общественность: говорить об этих документах намеками. Мол, имеются такие документы, но время для их обнародования пока не наступило. Народ будет надеяться, что когда-нибудь правда восторжествует, а его враги будут бояться страшных разоблачений. Когда же придет время, он сумеет правильно воспользоваться этими действительно гибельными для многих разоблачительными документами и выполнит тем самым свою миссию.
А чтобы все прониклись серьезностью его намерений, Малютин распорядился открыть несколько уголовных дел по уклонению от налогов; за ними по цепочке потянулись расследования о даче взяток госчиновникам, отмывании нелегальных доходов… Сергей Петрович был не так глуп, чтобы не понимать, что, пока в России у власти те, у кого самого рыльце в пушку, эти дела до суда не дойдут. Но его изворотливый ум нашел некие способы противостояния, в частности сотрудничество с европейскими правоохранительными структурами. Малютин хитро допустил утечку многих имеющихся в прокуратуре материалов — ив Европу по каналам и файлам Интернета потекла почти достоверная информация…
Именно после этой акции Генпрокуратуры России у Нугзара Джанашвили начались проблемы с бизнесом.
Нугзар дернулся было переориентировать свои финансовые потоки на другие каналы, но это потребовало времени, которого не оказалось, и за несколько недель у Джанашвили стало
Необходимо было выйти напрямую на мешавшего ему следователя и попытаться воздействовать на него внаглую.
Однажды утром в кабинете Малютина раздался телефонный звонок. Сергей Петрович снял трубку.
— Ну что, следователь, поговорим? — услышал он незнакомый голос с легким, но узнаваемым кавказским акцентом.
— Кто говорит? — спросил Малютин, внутренне напрягшись и сразу поняв, что разговор, начавшийся в таком тоне, будет весьма неприятным.
— Не важно. Меньше будешь знать, дольше проживешь.
— Послушайте, если вы в таком тоне и дальше…
— Ты, следователь, наверное, не понял, — перебил его незнакомец, — говорить буду я, а ты будешь слушать!
Сергей Петрович решил, что разумнее будет выслушать наглеца, звонившего по правительственной связи. Видимо, тот занимал довольно высокий пост и чувствовал свою безнаказанность.
— Хорошо, говорите, я готов вас выслушать, — дипломатично согласился Малютин,
— Во-первых, ты дал ход кое-каким бумагам, что вредит серьезным людям. Во-вторых, твои подчиненные суют нос, куда их никто не просит. И в-третьих, ты совсем забыл о своей семье. А что, если, к примеру, на твою дочь, а она такая еще лапочка, какой-то нехороший человек положит глаз и захочет всадить ей по самое не могу?..
— Все мы под Богом ходим, — сдерживая возмущение и стараясь говорить, как обычно, спокойно, откликнулся Малютин.
Ему уже приходилось выслушивать нечто подобное. Но чтобы такое говорили по правительственной связи? Внутри появился холодок. Простой человек с улицы не мог воспользоваться правительственной связью. А значит…
— Ну-ну, следователь, доходишься! — угрожающе произнес незнакомец.
— Давайте обойдемся без угроз, — успокаивающе заметил Малютин и попытался вытянуть из звонившего хотя бы какую-то информацию, чтобы понять, откуда «ноги растут». — Я все уже понял. Что вы хотите?
— Вот так-то лучше! — усмехнулся тот. — Тормозни дела, связанные с контрактами «Бонитэкса», и у тебя появятся деньги для дома на Ривьере…
— Все?
— Для начала и этого хватит. Если наше сотрудничество будет успешным в этом деле, то позже можно обсудить и другие дела. Ну, так как, договорились? А, следователь?
— Во-первых, вы не представились. Так деловые разговоры не ведутся… — схитрил Малютин.
— Мои данные тебе пока ни к чему! — зло бросил звонивший. — Сделай то, о чем тебя просят. Сначала мы должны проверить тебя на вшивость.
— Ладно, я все понял. — Неожиданно Сергею Петровичу пришла в голову мысль: «А что, если это провокация и его просто „оперативно разрабатывают“, а разговор записывают те, кто хочет свалить его?» — Считаю этот разговор провокацией и сразу предупреждаю, что вынужден буду доложить о нем начальству. Продолжение разговора бессмысленно. — И тут он решился сделать встречный выпад. — И прошу запомнить: ваши угрозы могут подтолкнуть меня к адекватным мерам. — Он сделал небольшую паузу и многозначительно добавил: — А вам, надеюсь, известно, что засим последует!