Правосудие Бешеного
Шрифт:
— Алло? — сказала Розочка, и внутри у Савелия сразу все успокоилось.
«Дома!» — обрадовался он и тут же положил трубку.
Нет, не может он в таком состоянии говорить с Розочкой: прошло слишком мало времени, и наверняка боль от услышанной правды о Савелии пока не прошла; требуется еще какое-то время не только для Розочки, но и для него самого…
XI. Помощь следователю
Как Сергею Петровичу Малютину ни хотелось уйти от возможного позора, связанного с его участием в «домашней» порнухе, он был вынужден остаться на своем посту: возникли новые обстоятельства, заставившие его изменить
Вначале Нугзар организовал доставку в приемную Малютина обычной почтой еще одной видеокассеты.
Малютин, услышав об очередной видеопосылке, заперся у себя в кабинете и, велев никого к себе не впускать, с внутренним ужасом и содроганием, предчувствуя близость неприятных минут, включил телевизор. На новой кассете лично его не было, но от этого легче Сергею Петровичу не стало: он увидел на экране, как его уже взрослый сын Андрей со своим приятелем Геной гуляют по Тверскому бульвару. Вот к ним подошла красивая девушка лет восемнадцати, попросила прикурить. Остановилась, поболтала, кокетничая, с парнями… (Почему-то Малютин сразу же подумал — не подставленная ли это ребятам девчонка из профессионалок, которые попались и ему?) Потом на видео был небольшой фрагмент о том, как Андрей пляшет на дискотеке. Было еще несколько эпизодов. В одном, к примеру, камера следила за Андреем, как он выходит из дома и бежит к метро, опаздывая в свой институт.
Сергей Петрович возлагал на Андрея очень большие надежды. Парень делал успехи, радуя отца и мать. Не только родители, но и преподаватели прочили Андрею большое будущее. Малютин хотел пристроить сына на стажировку в какой-нибудь приличный английский университет, но посчитал, что, пока он находится на государственной должности, не имеет права отсылать сына за границу: всегда могли найтись люди, которым было бы интересно, на какие деньги Андрей учится.
Что, объяснять им западную систему поощрительных стипендий? Когда студент на лету схватывает знания и звезды с неба ловит, тогда любой, даже самый престижный в мире университет старается прикормить и приручить такой талант, чтобы впоследствии в своих рекламных брошюрах упомянуть: такой-то известный ученый, общественный деятель или спортсмен-чемпион окончил «наше славное заведение». Знаменитости-выпускники не только поднимали престиж университета, но и предоставляли возможность существенно повысить плату за обучение обычных, ничем не выдающихся, но обеспеченных студентов…
Теперь Малютин жалел, что в свое время не воспользовался служебным положением и не отправил Андрея по студенческому обмену изучать международное право в Оксфорд. По сравнению со скандалом, который мог его ожидать, глупые разговоры обывателей о том, что высокопоставленные шишки — вслед за любимым внуком Президента — ухитряются пристраивать своих чад в заграничные учебные заведения, были бы для Сергея Петровича не больше чем обычным шумом.
«По крайней мере, Андрей был бы там в большей безопасности, нежели здесь, в РОССИИ… — подумал Малютин, выключая телевизор. — Начали с отца, теперь вот на сына переключились… — Голова у следователя от лезущих в нее тяжелых дум просто распухла. — Что они могут сделать с мальчиком — страшно подумать… Выкрасть? Это еще полбеды. Эти садисты запросто могут его изнасиловать, сделать физическим уродом… А с такими психологическими травмами сыну будет не до высоких знаний. А не то подставят ему девку, зараженную СПИДом, — еще не лучше: медленная смерть —
Но Малютину не пришлось закончить свою мысль: зазвучал вызов селекторной связи — к нему просился Юра, его помощник, весьма толковый малый. Видимо, было что-то срочное, раз Юра, несмотря на его распоряжение, осмелился побеспокоить шефа.
— Зайди, Юра! — сказал Малютин в микрофон селектора и вышел из-за стола, чтобы отпереть дверь.
— Сергей Петрович, пришел факс из Госдумы, — сказал помощник, войдя в кабинет, — они требуют отчетного доклада на своем закрытом заседании по делам, которые мы раскручиваем вместе со швейцарцами.
— Когда заседание, на котором надо докладывать?
— Послезавтра.
— Успеем. Ты вот что… подготовь для меня все бумаги, которые у нас есть, я сам отберу, о чем буду говорить. И еще… набросай, пожалуйста, черновик доклада. Ну, как бы ты сам стал его выстраивать. Я-то писать не мастак. Может быть, этот черновик потом пригодится для газетной публикации… Если мы с тобой на плаву удержимся.
— Удержимся, Сергей Петрович! — уверенно сказал Юра. — У нас столько материалов набралось, что виновных ни в одном суде не отмажут!
— Ну-ну… Молод ты еще, Юра, горяч да наивен, по-настоящему пороху не нюхал. — Малютин покачал головой. — Вот когда нас прижмут всерьез, тогда узнаешь, как оно бывает,..
— Да все будет в порядке! Я вам такой доклад напишу — пальчики оближешь! Я же знаю, чем этих коммунистов пронять, вот увидите!
— Твоими устами, Юра, только мед пить и ничего крепче… Иди работай. Посмотрим, как у тебя получится. А документы пусть мне сейчас же принесут!
Внезапно в кабинете раздался звонок по правительственной связи. Малютин даже вздрогнул, услышав его.
— Можешь идти, Юра! — сказал он, подошел к аппарату и снял трубку.
— Ну что, прокурор, киношку внимательно просмотрел? — спросили его.
И интонация, и голос с легким кавказским акцентом были уже знакомы Сергею Петровичу, но он все никак не мог узнать, кто этот человек.
Получив и просмотрев первую видеокассету, Малютин, естественно, попытался вычислить потенциального шантажиста. Но как реально он мог это сделать? Любые расспросы Артура отпадали; тот вел себя уважительно-отстраненно, как ни в чем не бывало, про «племянника» больше не упоминал, как-то между прочим заметив, что он уехал на родину.
Малютин часами изучал список депутатов Госдумы и ставил галочки, отмечая «кавказские» фамилии. Кому из них потребовался на него компромат? Представителям осетинских «водочных королей»? Или ингушских нелегальных торговцев золотом? Или азербайджанских наркобаронов? А может, самому пресловутому Джанашвили?
Но, в конце концов, кавказский акцент мог быть просто ложным следом, должным ввести его в заблуждение, а шантажировать его собирались чисто русские люди, занятые темными махинациями с нефтью, алюминием или какими-нибудь финансовыми аферами.
— Посмотрел, — сухо ответил он, ожидая, что будет дальше.
— Надеюсь, тебе ясно, что если мы захотим, то достанем твоего сына из-под земли и разрежем на мелкие кусочки. Их мы скормим собакам, а тебе отправим на память о сыне его скальп и уши…
— Что вы хотите? — перебил неизвестного Малютин.
— Послезавтра ты будешь читать свой доклад в Думе. Мы примерно знаем, о чем ты хочешь говорить. Так вот, перед выступлением ты покажешь свой доклад нам и будешь читать его только в нашей редакции.