Правосудие любой ценой
Шрифт:
– Отдохнуть, – сказал Гринчук.
– Пожалуйста, столик! – метнулся вперед Петрович.
Столик был заказан директором небольшого привокзального рынка, но директор может и обойтись.
– Присаживайтесь, Юрий Иванович.
Гринчук прошел сквозь напряженные взгляды посетителей и сел за столик.
– Что будем заказывать?
– Ко мне должна прийти дама, – сказал Гринчук. – тогда и закажем. А пока – стакан холодной воды.
– Газированной?
– Да, – кивнул
Зала он старался не рассматривать. Не хватало еще, чтобы народ начал нервничать и разбегаться.
Возле второго столика справа сидел Уж, а это процентов на шестьдесят означало наркотики в дипломате или в сумке. Возле самого оркестра, игравшего в этот момент что-то латиноамериканское, сидели Алекс и Костя Жестяной. Если бы Гринчук все еще был райотдельским опером, то обязательно поинтересовался карманами этой пары.
Проглот, кажется, разводит очередного лоха, а Сулико пасет полтора десятка своих красавиц, разместившихся у бара.
Нам сегодня не до них, подумал Гринчук. Нам сегодня вообще…
Хреново нам сегодня.
Это перед Михаилом и Братком он может хорохориться и держать марку. И перед генералом он мог нагло улыбаться, подписывая свой рапорт об увольнении.
Рапорт об увольнении. Так просто – написать несколько строк на листе бумаги. Так просто и так хреново. Все равно ведь понимал, что придется уходить. Понимал, что дальше этот аттракцион продолжаться не может. И даже если бы не события последних дней, все равно пришлось бы принимать решение.
Официант принес воду в запотевшем стакане. Гринчук отпил и поставил стакан на стол. Два кусочка льда звякнули о стенку стакана.
Нужно было поступить правильно. Не честно и не благородно и даже не разумно, а правильно. Даже если самому будет противно.
Что-то в шуме зала изменилось. Гринчук оглянулся на вход и вскочил.
Инга.
Пока Гринчук шел через зал к ней навстречу, Инга спокойно ждала. А все мужики, даже те, которые пришли с дамами, пялились на нее. Инга – это…
Это Инга.
– Здравствуй, – сказал Гринчук.
– Привет, – холодно улыбнулась Инга.
Гринчуа поежился. После того утра они еще не разговаривали. Не помирились. Вернее, Гринчук еще не попросил прощения. Он только позвонил Инге и назначил встречу.
– Решил покорить скромную девушку крутым рестораном? – спросила Инга, когда они сели за столик. – Если мне не изменяет память, прошлый раз, в январе, ты здесь назвал меня сукой…
– Стервой, – быстро поправил ее Гринчук.
– Сукой и стервой, – величественно кивнула Инга.
– Это я от волнения, – сказал Гринчук.
– Конечно, – улыбнулась Инга. – Ты ведь собирался
– Я надеюсь, ты Владимиру Родионычу ничего не говорила об этом?
– Напрасно надеешься. В тот же вечер. И еще я ему сообщила о том, что ты хочешь найти те четыре миллиона и даже предлагал мне кучу денег. И, – Инга снова холодно улыбнулась, – денег мне так и не дал.
– Сама отказалась, – Гричук попытался улыбнуться в ответ.
Обычно, улыбка ему давалась очень легко. Сегодня губы просто не раздвигались.
Инга замолчала.
Возле столика вдруг образовался официант, аккуратно положил перед Гринчуком и Ингой пластиковые папочки с меню, и замер, держа перед собой блокнот и карандаш.
Гринчук вопросительно посмотрел на Ингу. Та пожала плечами.
– Брысь, – сказал Гринчук.
– Простите, что? – изогнулся в полупоклоне официант.
– Я тебя потом позову, – объяснил Гринчук.
– Мне это что-то напоминает, – сказала Инга.
– Что именно?
– Прошлый раз все развивалось почти по этому же сценарию. Ты прогнал официанта, потом обозвал меня сукой, – уловив движение руки Гринчука, Инга быстро добавила, – и стервой. А потом молодой красавец с Кавказа передал мне цветы и вино…
– А ты сообщила, куда он может засунуть себе это вино и цветы, – Гринчук наконец улыбнулся и потер мочку уха.
– Извините!
Гринчук обернулся на голос и быстро отвернулся, чтобы не захохотать.
– Разрешите пригласить вашу даму на танец, – сказал кавказец, стоявший возле столика.
В компании соплеменников парень как раз обмывал приобретение новой машины и, увидев Ингу, просто не мог не попытаться сделать глупость. А в компании, как на грех, никто не знал Гринчука.
– Разрешите? – повторил свой вопрос кавказец. – На один танец.
Кавказец поднял указательный палец, показывая сколько именно танцев он планирует потанцевать с прекрасной дамой. Для начала.
Гринчук боролся с собой, понимая, что еще секунда, и он начнет хрюкать от смеха самым неприличным образом.
– Д-дама, – смог выдавить Гринчук. – Она сама решает.
Инга сохраняла невозмутимый вид, но в глазах уже прыгали чертики, делая Ингу еще красивее.
– Дама… – начала Инга, но закончить не успела.
Кавказец взлетел в воздух. Четыре пары рук вознесли беднягу к потолку и быстро понесли к выходу.
Трое приятелей кавказца вскочили было со стульев, но возле них оказалось еще три крепких парня, что-то сказали, небрежно откинув в сторону полы пиджаков.