Правый
Шрифт:
– Ну, давай, приходи, мы внизу, в зале.
Катя ушла, а Ася легла на кровать. Идти никуда не хотелось. Тревога за маму, волнение – приедет за ней Люба или не приедет. Все смешалось. Самое страшное было то, что Ася услышала в поезде, когда мама разговаривала с тетей, соседкой по полке. Мама сказала, что она Асе и не мама вовсе. Мама Аси – Люба. Это было странно и непонятно. Ася помнила Любу совсем чуть – чуть. Больше знала ее по фотографиям и всегда считала своей сестрой. А оказывается, Люба и не сестра вовсе. Все смешалось в голове у Аси. Она не знала, что ей делать дальше, что с ней будет. Мама, то есть
***
– Брат! А ты знаешь? Там, куда мы уйдем, есть голубое небо, и облака.
–
– Это очень красиво. Лечь на траву. Голову запрокинуть, увидеть голубое бездонное небо. И белые облака. Плывут куда – то. Просто плывут. Собирают капли дождя. Сборщики дождя. Красиво. Когда переполняются каплями дождя, проливаются на землю. Живая вода. Не то что, из крана, пахнет хлоркой.
–
– Почему ты молчишь? Ты ведь шутил, что ничего этого не будет, ведь правда? Шутил? Правда?
–
– Помнишь, ты рассказывал мне про облака? Они разные. Каждый может увидеть в них все, что хочет.
–
– А помнишь, ты говорил, что я стану художником?
***
Сережа пришел через пару часов.
– Лафуша? Ты где?
– Лежу!
– Тебе плохо?
– Голова болит. Давай покормлю тебя.
– Лежи, я сам что – нибудь приготовлю и поужинаем вместе.
– Я не буду. Ешь сам!
– Что с тобой? Тебя, как подменили. Что случилось?
Сережа подошел, сел на краешек тахты.
– Сережа! Я тебе говорила про маму? Про операцию.
– Да, я знаю, ты переживаешь. Это понятно. Но не надо отчаиваться. Все будет хорошо.
– Ася в санатории плачет. Звонила, чтобы мы ее забрали.
– Значит надо забрать. Бери отпуск с понедельника, а завтра поедем и заберем ее. Тебе надо отдохнуть. Хочешь, поезжайте с Асей в Саратов, а я через две недели приеду к вам.
– Хорошо. Сережа. Только я не все тебе рассказала.
– Ну, чего ты мне еще не рассказала? Рассказывай.
– Это нужно было сделать намного раньше, но я не решалась.
– Ну и молодец, что решилась.
– Ася – моя дочь, а не мамина.
– Как это? Ты шутишь?
– Так. Я родила ее очень рано, в пятнадцать лет. Первая любовь, Руслан, старшеклассник из нашей школы. Мы глупыми были совсем. Я и не думала, откуда дети берутся. Забеременела, а маме сказать боялась. Мама жила своей жизнью. Мы с ней ничем никогда не делились. Когда она догадалась, вернее, я сама рассказала, было уже поздно. Родила Асю. Мы уехали в деревню к тетке, а мама всем сказала, что Ася ее дочь, чтобы жизнь мне не ломать. Прости меня за эту ложь. Но я и сама привыкла к мысли, что Аська мне сестра. Я ее так и воспринимаю. И по документам все так. Сестра. Но я не могу тебя обманывать, Сережа! Прости! Не могу. Сил нет. Я устала. От всего.
– Люба! Как ты могла? Люба!
– Так
– Зачем ты мне врала? Зачем. Разве нельзя было рассказать? Сразу? Это было бы честно. Ты мне врала, столько лет.
– Я не врала. Я просто молчала. Я отсекла родных мне людей, Отрезала, отстранилась от них. И все для того, чтобы отгородиться, не врать, забыть. Я запуталась совсем. Устала. И стыдно. Перед мамой, Асей, тобой, Анной Петровной. Перед всеми стыдно. Жутко. Я одна во всем виновата!
– Да, ты виновата. Как в дешевом водевиле, бразильском телесериале! Черт знает в чем! А я – дурак, обманутый муж, персонаж Зощенко. Мамаша, где дочка?
Сережа метался по комнате.
– Самый дорогой мне человек и такая ложь! Почему ты не сказала мне?
– Я любила тебя. Я боялась потерять. Я тысячу раз хотела. Начинала и останавливалась на полуслове. Чтобы ты подумал обо мне? В пятнадцать лет ребенок? Беременная школьница. Эти жуткие истории последнее время пугают всю страну. Шоу! И вот, приехали, собственная жена такая. Я видела выражение твоего лица, когда по телевизору показывали беременную малолетку. И я такая, Сереженька! И я! Я еще хуже! Мою дочь воспитывала моя мама. Мне даже не хватило смелости признаться дочери! Собственной дочери.
Хлопнула входная дверь. Ушел. Ну и ладно. Терять уже нечего. Все потеряла. Ася, только Асенька. Девочка моя.
***
Ночью, как ни странно, она спала. И даже ничего не снилось. Первая ночь без Сережи. Он не звонил. Наверное, останется у мамы. Ну и пусть. Ей было все равно. В душе - полная пустота. Что она потеряла? Спину у монитора? Нет, зря так. Сережа хороший, только слабый какой – то. Удивительно, что его хватило на этот шаг – уйти. Ее отцу сил хватило только на этот шаг. Теперь смешно, а ведь в детстве ей хотелось броситься на его поиски, на Север. Не бросилась, выросла без папы, и Асю обрекла на безотцовщину. Наверное, ей с Асей будет проще так, без Сергея. Только вот Ася? Мир без мужчины. Опять одни женщины в окружении.
Утром в субботу Люба поехала в санаторий. Санаторий был в красивейшем месте, в Подмосковье, в сосновом бору.
Ася выбежала навстречу, бледная, заплаканная, с опаской посмотрела на Любу, несмело обняла.
– Ты чего, деточка? Что с тобой?
– Любочка! Мама не умрет?
– Ну что ты! Маму вылечат. А потом мы будем все вместе. Не волнуйся.
– А где твой Сережа? Ты говорила, вы вместе приедете?
– Сережа? Он не смог. Много работы.
– Любаша, я за вещами сбегаю, подожди меня.
– Пойдем вместе, мне надо расписку написать, что я тебя забираю. Где твоя воспитательница?
– Пойдем, я провожу.
Детский санаторий жил своей летней жизнью. Мальчишки играли в футбол. Девчонки шумно болели рядом, на низеньких деревянных скамеечках.
– Ась, смотри, как здесь хорошо, воздух, солнце, ребят как много. Можно ведь подружиться с кем – нибудь. Знаешь, как здорово. А потом письма писать друг другу. Я помню, как в лагере отдыхала, когда была такая маленькая. Тоже скучала, конечно. Первую неделю. А потом уезжать не хотелось. Познакомились, подружились. Плакали, когда расставались. А потом переписывались долго, обещали встретиться в следующем году. А ты, Ась? Может, потерпишь еще пару дней. Станет легче?