Правый
Шрифт:
– Нет, Любочка, пожалуйста. Я за маму очень-очень волнуюсь. Как она там, одна? Я думаю, думаю об этом постоянно. Не могу. Я не привыкну. Точно, не привыкну.
– Асенька, это взрослые проблемы, не твои. Твое дело отдыхать, радоваться, дружить, бегать, прыгать, готовить силы к школе. А ты, как старушка. Мама выздоровеет, мы поедем с тобой в Саратов. Я отпуск возьму.
Асины глаза наполнились слезами.
– Так ты не возьмешь меня? Не возьмешь?
– Ася!
– Я так и знала, Любочка, что я тебе не нужна. Я знаю!
–
– Знаю, все знаю. Мама уехала, а я тебе не нужна.
– Асенька, девочка моя. Ты самая родная, ты самая любимая! Пойдем собирать вещи.
Ася прижалась к Любе, разрыдалась горько, не по-детски.
– Это кто тут сырость разводит? Кошмар! Астра Немеровская? А вы ее мама?
– Да. Я хочу забрать Асю!
– Ну и напрасно. Поначалу они все плачут. Поверьте, я не первый год работаю. Навидалась таких ревушек. А в конце смены плачут, разъезжаться не хотят. Я Людмила Андреевна, воспитатель.
– Людмила Андреевна, мне хорошо у вас, только я скучаю.
– Асенька, это пройдет, поверь. Мы к открытию смены готовимся. К концерту. Ты ведь у нас в концерте участвуешь. Кто вместо тебя? Это же будет полный кошмар. У тебя такая роль!
– Людмила Андреевна, этот вопрос мы решили. Я забираю Асю. Скажите, что я должна сделать.
– Надо написать заявление на имя директора лагеря. Вот только деньги за путевку…
– Не надо никаких денег. Ася, иди за вещами, а я заявление напишу.
Ася помчалась к корпусу.
В комнате на кровати сидела Катя, читала какой то журнал.
– Кать, я уезжаю, за мной Любаша приехала?
– Все-таки, решила?
– Да.
Адрес оставь. Я тебе письмо напишу.
– Лучше ты мне свой, я не знаю пока, где я буду.
Катя оторвала краешек листочка из журнала и написала свой адрес.
– Пиши, а я тебе, напишу как мы здесь, как открытие прошло. Зря уезжаешь.
– Нет, Катя, мне домой надо, в Саратов. У меня там мама болеет, совсем одна. Одному ведь плохо, а если болеешь, еще хуже.
– А кто это за тобой, если мама в Саратове?
– Это? Это сестра.
***
– Сережа, что случилось?
– Ничего, мама, я поживу у тебя.
– Поссорились?
– Нет, просто я ушел.
– Как? Просто ушел. Ты что?
– Мам, не спрашивай! Зачем тебе?
– Я ведь твой самый близкий человек. Кому еще ты расскажешь?
– Мам! Не сейчас. Может позже. Не спрашивай.
– Опять уйдешь в свою комнату и спрячешься, как улитка?
Ушел.
– Господи, что еще? Ну почему. У меня не сложилось. Почему у моего единственного, любимого. Почему?
Аня заметалась по комнате, потом по кухне, поставила чайник, прошла к комнате сына:
– Сережа, может чаю?
– Не хочу.
– Сереж, можно к тебе?
– Мама, я не могу пока разговаривать. Мне надо побыть одному.
– Проблема в Лафуше?
– Проблема в нас.
***
– Богородица Дева, радуйся! Благодатная
Прости мои прегрешения, вольные и невольные. Покарай меня. Только мальчика моего, сына моего спаси! Не дай ему одиночества. Мы забыли о нем с отцом, всю жизнь решали что-то, спорили, мучили друг друга, а рядом тихо рос мальчик. Прости, Богородица, прости, что в храм его не водила, сама, как слепой котенок, не думала об истине, барахталась в суете. Прости, Богородица! Вырастила его, а любви, наверное, не дала настоящей. Вселяющей силу. Твоей. Опекала на ровном месте, не объяснила, не рассказала. Прости.
Аня тихо стояла в храме. Слезы лились у нее, а она их и не замечала. Вспоминала, как маленький Сережа весело смеялся. Растопырив ручонки, учился ходить, от мамы к папе. Счастливо смеялся, чувствуя руки родителей. Когда он перестал чувствовать их поддержку? Когда перестал смеяться? Когда забыли об ответственности перед сыном? Когда забыл муж, стал пить? Когда забыла она, превратившись в сварливую тетку? А он все это из-за закрытой двери. Так и вырос. Господи! Что у него в душе? Ведь никогда ни о чем. Никогда. Ни о чем. В чем он черпает силу? Ни веры, ни семьи. Господи, помоги!
Аня почувствовала ладонь на плече.
– Матушка, о чем ты? – рядом стояла женщина с удивительными добрыми глазами. Казалось, из них лился свет. Простое лицо, ни грамма косметики, платок.
– Обо всем. Жила не так. А теперь сын расплачивается.
– Нет. Каждый несет свой крест. А если душа плачет, помоги ей, исповедуйся, у нас батюшка, отец Роман, чудный человек. Исповедуйся, а завтра утром причастишься. Станет тебе легче, голубушка!
– Спасибо. Только я никогда не исповедовалась. Не знаю, как это.
– Видишь, как душа твоя истосковалась. Голубушка, лицо то мы умываем. А душу? Коростой покрывается, не пробиться.
– Да, наверное. Вы правы. Муж мой в водке ее отмачивает, бедную.
– Вот видишь?
– Скажите, ведь к исповеди надо готовиться.
– Бывает, что нужна скорая помощь, как тебе сейчас. Подойди к батюшке, спроси благословения. Он не откажет.
– Спасибо.
– Спаси Господи. – Женщина тихонечко отошла, стала поправлять свечи.
Из алтаря вышел батюшка. Аня несмело подошла.
– Батюшка, помогите мне!
– Как вас зовут?
– Анна.
– Что у вас случилось, Анна?
– Муж пьет. А я всю жизнь борюсь, ругаю. Доругалась до того, что он ушел, а теперь пьет в одиночку. Семья не сложилась. А теперь и сын страдает. Ушел от жены. Я себя виню. Я во всем виновата.
– Уныние и отчаяние оставьте. Нельзя опускать руки. А Бог не даст вам больше испытаний, чем вы сможете вынести.
– Батюшка, а что мне делать? С мужем?
– Молитесь. На земле живут кающиеся грешники, или не кающиеся. Праведники на небесах. Не судите его! Пить – смертный грех, и ваш гнев не легче. Принимайте его как есть.