Праймзона
Шрифт:
— А что делать, если ты все-таки угодил в эту… ненормалию? — спросил егерь Людвиг со своей традиционной ангельской улыбкой.
— Бежать как можно быстрее в том направлении, откуда пришел, — ответил Иманд. — Но многие аномалии, увы, просто не предоставят вам такой возможности. В иных вы стоите как приклеенный, иные — убивают в мгновение ока… А в некоторых случаях самое правильное — это не шевелиться и уповать на то, что приду я и спасу вас! — сказал Иманд.
Герои молчали. Только волк егеря Людвига Зубан нюхал воздух и тревожно
— Если вопросов больше нет, предлагаю выступать, — сказал Иманд и уверенно двинулся вперед.
Первые два часа прошли спокойно.
Настолько спокойно, что Рутгер даже начал насвистывать песенку. Хотя и давал себе зарок служить примером дисциплины и бдительности для своих героев.
“В стране чужедальней жил старый король
С красавицей дочкой своею…”
Эту песню, весьма популярную в родных землях лорда Данзаса, знали все герои. Начать с того, что по легенде ее сочинил далекий предок Рутгера, имя которого тот успел позабыть, а брат Рутгера Бардольд прекрасно исполнял ее под звуки механического клавесина.
А от Бертольда мысли Рутгера невольно перешли к Клариссе, дочери девяностолетнего лорда Фрогга, к девушке, с которой он встречался давным-давно, еще до Анабеллы. Кларисса была стройной рыжеволосой красоткой с дивными глазами цвета морской волны и осиной талией. И целовалась она с неожиданным для своего малого возраста энтузиазмом! Жаль, что замок Клариссы располагался в шести днях езды от замка Рутгера. И их роман… можно сказать не выдержал испытания расстоянием!
При звуках песни, суровые, напряженные лица героев расцвели улыбками. В конце концов, болота болотами, а есть ведь места, где пьют вино и наслаждаются жареной бараниной в сырном соусе!
Двигались они следующим порядком.
Впереди какой-то особой, невесомой походкой вышагивал Иманд.
Он опустил на глаза специальные очки с разноцветными стеклами.
Хитроумное устройство позволяло менять стекла, выставляя на каждый глаз тот цвет, который Иманду представлялся оптимальным для обнаружения соответствующих аномалий.
Какие именно аномалии могут встретиться на каждом отрезке пути, охотник определял, сверяясь с картой и какими-то мудреными таблицами, коими был туго набит его видавший виды кожаный планшет.
За охотником вышагивал Буджум — самый энергичный из героев отряда.
Было уговорено, что по первому же знаку Иманда Буджум стремительно выдвинется вперед на своем летающем мече и произведет разведку. Если понадобится — разведку боем.
Действия Буджума готовилась поддержать своими меткими стрелами лучница Фрида. Поэтому она шла третьей.
Несмотря на немалый ратный опыт, походка у лучницы была очень женственной, как бы пританцовывающей, а узкая юбка лишь подчеркивала упоительную гладкость ее бедер.
Рутгер невольно залюбовался своей героиней. Она была так похожа на отважную
Сам Рутгер шел четвертым. И, стало быть, занимал центр их походной колонны.
Вслед за лордом, верхом на своем верном Зубане, ехал егерь Людвиг. Перед егерем стояла задача прислеживать за Рутгером. При возникновении опасности для жизни лорда Людвигу было велено Имандом подхватить хозяина в седло и умчать в то место, которое покажется ему самым безопасным.
Пока же все шло мирно, а потому волк Зубан выполнял роль вьючного мула — на его спине висели мешки с припасами.
Предпоследним двигался изобретатель Шелти, в тот день задумчивый более обычного.
Сильной стороной этого героя, как известно, являлась его способность материализовывать различные виды тяжелых, стационарных вооружений.
В каждой руке изобретатель держал наготове по “искре прайма”. Энергии, заложенной в каждом из этих артефактов, было достаточно, чтобы призвать из небытия турель с быстрострельной пищалью.
Таким образом, при нападении превосходящих сил чуди либо лихих людей предусмотрительный и умелый Шелти должен был создать ту заранее оборудованную позицию, на которую после авангардного боя отступили бы Буджум с Фридой.
Замыкал колонну крысолов Дитер.
И этот выбор арьергардного героя тоже был не случаен!
Именно крысам Дитера было поручено наблюдение за тылом.
Ветер над Болотом дул устойчивый, северный — стало быть, почти ровно в спину отряду. А потому чуткие зверьки Дитера должны были унюхать любого врага, который взялся бы красться за ними следом.
Тем временем Рутгер дошел до слезливого финала:
“И вот они крепко обнялись,
И умерли тотчас вдвоем…”
Герои дружно повздыхали над словами баллады. Некоторое время никто не решался нарушить молчание.
Затем заговорила Фрида:
— Все-таки женщине не следует властвовать другими, как принцесса из этой грустной баллады, которую только что исполнил наш господин… Женщина должна служить своему лорду. Ну или на худой конец мужу… Таково мое мнение.
— А по-моему, женщина никому и ничего не должна, — бросил через плечо Буджум. — Пусть что хочет, то и делает! Я разрешаю!
— Вот заведешь себе жену, поглядим, как ты будешь ей “все разрешать”! — глумливо бросил из хвоста колонны Дитер.
— Я конечно своей точки зрения никому не навязываю, — сказала Фрида. — Но предназначение женщины — подчиняться…
“Не девушка, а клад!” — умиленно подумал Рутгер. Однако озвучивать свою мысль лорд Данзас не стал. Он чувствовал: отважная лучница Фрида сплачивает их маленький отряд. А значит, в некотором символическом смысле, принадлежит всем им. И не должна думать, будто нравится своему лорду больше, чем другим.