Праздник покойной души
Шрифт:
Все планы на преследование машины, увезшей Маринку в неизвестном направлении, рухнули.
– Я честно предупредила заранее, что наша засада может обернуться ловушкой! – заявила подруга, переводя дыхание. – Эк меня засосало! И раз уж мы стоим без дела, давай попробуем позвонить Владу и сиделке.
Оба номера не отвечали – были отключены. Интуиция молчала, и я почему-то подумала, что они уже и не ответят. Догадка требовала осмысления, и у меня невольно вырвалось:
– Боюсь, что с Владом случилась большая неприятность. Может быть, самая большая в жизни. Когда выпадают из жизненной колеи. А сиделка…
Наташка, едва тронувшаяся с места, хотела нажать на тормоз, чтобы спокойно подумать над моим высказыванием, не выезжая на большую дорогу, да вместо тормоза нажала на газ.
За окном в полный голос надрывались женщина с таксой. С испугу было не разобрать, кто из них что гавкал. Наташка достойно ответить не могла – собиралась с силами. А я вообще была занята – пыталась приладить на место оторванную мной крышку «бардачка» и одновременно удивлялась, почему мне вообще пришло в голову посчитать ее «спасательным кругом»? Тем временем количество ругающих нас голосов удвоилось – добавился мужчина с овчаркой. Достойнее всех вела себя овчарка. Время от времени поглядывая на хозяина, она веско, с рычанием подгавкивала, а не брехала безостановочно, как такса. Впрочем, мужчина тоже не сыпал бесконечными оскорблениями, как хозяйка таксы. Четко отделяя одно слово от другого, пояснил, что баба за рулем – истребитель-бомбардировщик: если не обстреляет, так бомбами закидает. Чтобы наверняка.
Тут Наташка сразу созрела для отпора, отобрала у меня крышку «бардачка» и, обмахиваясь ею, как веером, проорала в окно контрдовод. Напомнила о статистике – она, родимая, точно знает, что транспортных происшествий на совести женщин гораздо меньше, чем на совести мужчин.
– Впрочем, – добавила она весомо, – совесть и мужчина понятия не совместимые в одном флаконе.
Овчарка склонила умную голову на бок и с интересом посмотрела на Наташку. Наверное, в прошлой жизни она была женщиной и кое-что помнит о мужчинах из собственного печального опыта.
Мужчина хохотнул:
– Вот уж вы, бабы, точно совестливые! Как и ваша статистика! Устроите на дороге аварийную ситуацию и даже не заметите, как сзади десять мужиков перебьются.
– А не надо пить за рулем! – сообщила на прощанье Наташка и, шваркнув крышку «бардачка» на заднее сиденье, красиво тронулась с места. Метров через десять-пятнадцать плавно остановилась рядом с мусорными контейнерами.
– Пусть теперь митингуют, пока собаки не описаются на месте. Надо бы в бачок водички долить с шампунем, погода мерзопакостная. Сейчас все стекло грязью залепит, – деловито сказала она, вылезая из машины. Хотела уже закрыть дверь, но опять сунулась внутрь: – Ирка, а не слабо мы встряхнулись, если даже крышка от «бардачка» отскочила!
Наташка вернулась очень тихая и без тосола. А главное, и не думала ехать. Наверное, до нее, наконец, дошел весь трагизм ситуации с несчастной крышкой. Я, как могла, попыталась сгладить неприятный момент, клятвенно пообещав, что буду блюсти содержимое «бардачка» в целости и сохранности, собственными руками предохраняя от потерь. Хотя, честно говоря, ничего ценного там не было. Если не считать карты Москвы и Московской области, расписания движения пригородных поездов с Павелецкого вокзала, пачки бумажных носовых платков и пары косметических средств для тараканов. Год назад в нашем доме выборочно, по желанию заказчика, морили этих всеядных насекомых. Застигнутые врасплох, они спешно побросали комфортные гнезда и разбежались осваивать целину. Мы с Наташкой предусмотрительно заранее прикупили средства для борьбы с тараканьим нашествием, но к нам они почему-то не прибыли. Скорее всего, из суеверия: не понравился номер нашего этажа – тринадцатый. Зато вольготно устроились у Зинаиды – соседки с шестого этажа, муж которой регулярно спаивал их по ночам. Тайком от самой Зинаиды. Пить в одиночку не хотелось – это, как он считал, признак алкоголизма. А с тараканьим коллективом было оправдано – все не в одиночку. Застав однажды ночью теплую компанию за столом, Зинка подняла хай и клятвенно пообещала уморить всех тараканов во главе с рассадником.
Как выяснилось через пару недель, Зинка действительно избавилась от дармоедов, но другим средством. Поливаемые, как из душа, нашим аэрозолем, тараканы на глазах крепли и хорошели. Зинка вполне серьезно уверяла, что у них в глазах появился особенный зажигательный блеск. Единственным положительным результатом регулярного применения нашего баллончика, как считала она, могло быть только одно: им не надо было копить денег на машину. Через год великолепная семерка тараканьих рысаков вполне могла стать красивым и надежным гужевым транспортом. Если этот аэрозоль и мог кого-то убить, то исключительно саму Зинку – она долго маялась аллергическими проявлениями его воздействия.
Наташка не решилась выкинуть «убойное» средство. Мучила жалость к бесцельно истраченным денежным средствам в размере двухсот сорока рублей за два баллончика. А Зинкина аллергия, как нельзя кстати, позволила найти подходящую область для их применения: защиту от непредсказуемых нападений в пути…
– Ир, выйди из машины и загляни в багажник, – прервала мои воспоминания Наташка. Причем странным, каким-то не своим голосом.
– Хорошо, – тоже не совсем своим голосом согласилась я, мучимая нехорошими предчувствиями. – И что я там должна увидеть?
– Знак особого нерасположения к нам Эдика…
Я внутренне сжалась до размеров одного из тараканов так и не взлелеянной Зинкой великолепной семерки и совсем уже не своим голосом глухо спросила:
– Надеюсь, твой багажник не показался Эдику лучшим местом, чем собственный добротный и уютный гроб? Господи! Все что угодно, только не это…
– Считай, что Господь тебя услышал и пожалел. Эдика там нет… А может, мне померещилось? Пойдем, посмотрим вместе. – Она решительно вылезла из машины. Приободренная последним высказыванием, за ней менее решительно вылезла и я.
Багажник был открыт. Света фонаря вполне хватило, чтобы я узнала варварским образом искореженный венок. Тот самый, который мы приобрели, обуреваемые мыслями о том, что это не самый лучший день в нашей жизни, и мечтая побыстрее отправить это событие и все, что с ним связано, в глухой тупик памяти. Наташка категорически отказывалась везти венок на машине в незапакованном виде, что явилось причиной второй, более длительной по времени перепалки с руководством магазина ритуальных принадлежностей. Кончилось тем, что продавец аккуратно загнал нам венок на заднее сиденье машины и, недовольно ворча, прикрыл мешковиной. Момент, когда посмертный подарок покинул свое место, я помнила, а вот когда Наташка избавилась от мешковины – нет. Скорее всего, сунула ее в какую-нибудь подвернувшуюся урну.
Я вздохнула с облегчением – ждала худшего. Стараясь не оцарапаться, с ожесточением принялась вытаскивать венок из багажника. Наташка активно помогала – двумя пальчиками взяла отдельно лежащую ленту с надписью: «Дорогому Эдику от бы…» на этом текст обрывался – лента была скомкана. Но продолжение я и так хорошо помнила. Это был первый повод для перепалки в магазине. Нас старались убедить в целесообразности выбора другого варианта надписи: например, «Дорогому Эдику от Людмилы и друзей». Короче, дешевле и Эдику приятнее. Наташка возмущалась и стояла на своем: не надо считать наши деньги, она никогда не кривит душой. Людмила на самом деле бывшая жена покойного, а мы, слава богу, никогда не были его друзьями. Одна из нас вообще до его смерти в глаза Эдика не видела, вторая, будь ее воля, постаралась бы вообще не играть с ним в свое время в одной песочнице. А вот к числу друзей бывшей его жены мы себя смело причисляем. Поэтому и венок должен быть от бывшей жены и ее друзей.