Праздник заклятий. Размышления о мезоамериканской цивилизации
Шрифт:
Обладатель [7] бога Курикавери, предводитель одной из частей разобщенного племени уакусеча, хозяин Дома Орла — птицы, служившей символом бога войны, Тариакури теперь распространил свою власть на весь регион озера Пацкуаро. Ему ведомо, что слава о том, сколь он угоден высшим силам, следует за ним, словно тень, и бежит впереди, обеспечивая ему легкую победу над врагами, будь то соплеменники или воины чуждых родов, эта магическая слава одолевает его недругов еще до начала битвы. Будучи образцовым воином-чичимеком, он знает, как важно навести на противника оторопь. Он предупреждает о своем приближении, зажигая огромные костры на вершинах скал, ибо ему известно: один вид дыма от этих костров обращает врагов в бегство. Он также умеет ловко использовать раздоры в стане своих еще не покоренных недругов. Так, когда люди с острова Пакандан победили царька с острова Уранден по имени Хурендетиеча, Тариакури тотчас явился и наложил руку на владения племени, к которому принадлежала его мать. И когда
7
Это выражение, несколько странное для европейского сознания, по мысли автора, отражает специфику взаимоотношений древних индейцев с их божествами, строящихся на началах взаимного обладания: не только бог — владыка человека, но и человек владеет своим богом. (Прим. перев.)
Настоящие герои золотого века пурепеча — два осиротевших брата, Хирипан и Тангашоан, обездоленные племянники великого Тариакури, которых благодаря заступничеству благоволивших ему богов ожидало блестящее будущее. Предание, трогательное и красивое, словно волшебная сказка, повествует, что оба ребенка, после смерти отца изгнанные вместе с матерью с родных земель после захвата врагами Тариакури озера Пацкуаро, были принуждены просить милостыню. Это извечный сюжет эпоса: царственный отрок, как и в Артуровом цикле, должен пройти испытание. Невзгоды и сомнение в своих силах на первых порах не дают ему покоя, но затем его ждет слава. «А теперь оставим Тариакури, — говорится в «Описании Мичоакана», — и расскажем, что с ними [Хирипаном и Тангашоаном] приключилось после изгнания. Еще будучи детьми, они отправились вместе с матерью в Печатаро (Пичатаро), а оттуда в следующие города: Сиуинан (Севина), Черан, Сипиато (Зипиахо), Матошеа (Мату-жэйо) и Зауато (Чауэто), где имелся рынок, а в лесу у последнего города находился отряд чичимеков, и братья пошли их проведать. А так как им нечего было есть, мальчики отправились на рынок и стали, как все сироты, пускай и царских кровей, подбирать все съедобное, что там бросали на землю: полуобглоданные коренья, раздавленные чьей-то пяткой плоды цератонии — все это и составляло их пищу. Если где-нибудь на рынке кто-то принимался есть, они прибегали туда, шныряли среди участников трапезы, подбирали крошки, ими оставленные, а те в свою очередь выплескивали им на голову остатки похлебки или давали затрещины; мать же их с третьим ребенком, дочерью, бродила, униженно побираясь, чуть поодаль».
В этой легенде трогает прежде всего ее реализм: два подростка, скитающиеся в толпе, терпя издевательства и выискивая на земле крохи и огрызки себе на пропитание, — таких немало и сегодня в местах людских скоплений. Поневоле спрашиваешь себя, не скрываются ли среди этих обезображенных голодом и невзгодами мальцов потомки прежних владык, затерявшихся в бурном море мексиканской повседневности. Как подобает героям легенды, оба племянника Тариакури должны выйти из этого испытания с честью, чтобы удостоиться признания своего народа и верховных богов. С подобных преданий начинаются все легенды о золотом веке. Невзирая на голод и лишения, бедность и перенесенные оскорбления, Тангашоан и Хирипан остаются верны тому, что им внушили когда-то верховные жрецы; живя в добродетели, бедности и целомудрии, они каждый день добывают в лесу дрова и несут их в храм, в поисках топлива они день и ночь блуждают по горам… Их голые плечи ободраны сучьями, живот «сводит от нестерпимого голода». Для рубки дров они пользуются «простым камнем без ручки».
Испытание проходят и их родные: те самые дядья, что преследуют сирот и осуждают на скитания по дорогам Эронгарикуаро и Уречо. Наконец, в Парейо их дядя Зирутаме принимает племянников милостиво и отправляет к озеру Пацкуаро, где их признают верховные жрецы Чупитани, Текаква и Нуриуан.
Возвращение братьев к их дяде Тариакури — не просто исторический анекдот. Оно символизирует блуждание всех чичимеков под недреманным оком своих божеств, которые провели племя через все испытания к славе. А для Тариакури эта история еще и призвана упрочить будущую судьбу его царства: только избранникам богов подобает быть правителями. Власть уакусеча переживает свой поистине золотой век: люди и боги объединяются для завоевания новых земель.
По приказу Тариакури пройдя обучение у верховных жрецов высоко в горах, в Йауаквитиро, братья подготовились к тому, чтобы взять в свои руки власть. Их царственный дядя, не желая передать ее старшему сыну, Куратаме, падкому на выпивку и якшающемуся с врагами, угнездившимися в Курикавери, вынужден рассчитывать в качестве наследников только на другого сына, Хиквингаре, и на племянников. Им-то он и предложил наследовать ему. Он созывает их всех и сообщает о своем плане: разделить царство на три части и править вместе.
«Описание Мичоакана» позволяет оценить всю меру гениальности Тариакури как организатора и то, насколько ясно он предвидел будущее
Тариакури понимает, что обязан покорить для своего бога Курикавери земли, завоеванные властителями Курингаро, которые очерчены границами будущей империи на востоке и северо-востоке озера: Тетепэйо, Араннарио, Тирипетио. Чапа, правивший в Курингаро, этих земель не завоевывал, их ему выделил сам Тариакури, то был «надел», дарованный в знак союза двух правителей. Таким образом владения царства продвинулись до Шенгаро (Петер Герхард [8] отождествляет это место с городом Капула на северо-востоке озера Пацкуаро), до Хукарикварейо, а затем и до Уайангейо, что на пути к Мехико, и до Хетукваро на землях племени отоми. А на севере граница отступает до Араро.
8
Peter Gerhard. A Guide to the Historical Geography of New Spain. Cambridge, 1972, p. 344.
Тариакури, которому его боги благоприятствовали, без особых осложнений овладел провинциями, ранее завоеванными Чапой, ибо небеса не пожелали видеть в последнем властителя над подданными: сыновья Чапы после смерти отца начали делить унаследованные земли, воевать друг с другом и, предавшись чему-то вроде саморазрушительного безумия, унизили свое царственное достоинство, забросив заботы о снабжении алтарей топливом для отправления святых таинств ради безрассудного увлечения вином и плясками. «Описание Мичоакана» повествует нам об этом коллективном безумии, предвосхищавшем закат правления Хетукваро: «Великий жрец, коему было поручено доставлять топливо для священных костров в честь бога огня, служитель храма, носивший на себе знаки жреческого достоинства: сосуд из тыквы на спине и копье на плече, несмотря на то, что не должен был доводить себя до опьянения, бросил все — тыкву, копье, священную гирлянду из нитей, опоясывающую лоб, и золотые щипчики, висевшие на шее, и вышел из дома Великих жрецов и вместе с прочим людом присоединился к пляске, называемой Тцитцики Уаракуа [ «Танец Бабочки»]. Так же поступал и жрец, называемый тхиуиме, облеченный очень важной обязанностью — носить богов на своих плечах и на ночь оставаться в храме, чтобы в полночь трубить в рог, — он тоже вышел из храма и смешался с толпой, пустившись в поименованный выше танец. А также и женщины, обязанные сидеть взаперти и приносить там жертвы богам, в то же время, что и жрецы, вышли из своего затворничества, где им подобало оставаться, смешались с остальными людьми и пустились танцевать оный танец, а потом мужчины увлекли их в укромное место, чтобы там с ними сойтись». Поистине, когда боги желают погубить людей, они лишают их разума.
Падению Чапы сопутствовали те же предзнаменования, что почти две сотни лет спустя возвестили пурепеча о скором конце их владычества: не успевшие вырасти деревья, сгибавшиеся под тяжестью плодов, девочки, забеременевшие, не достигнув зрелости, старухи, разродившиеся кремневыми ножами цвета всех четырех сторон света… Повелители Хетукваро попали в рабство, повсюду воцарился голод — знак того, что боги оставили людей в их несчастье и пожелали перемен в управлении ими. «И видел я, — сообщает Тариакури, — как из тех, кого мучил голод, тот, кто имел пятерых сыновей, начинал их продавать, отдал одного за толику кукурузы и два танталя, а когда он продал последнего сына, то и жену продал за один пирог, называвшийся тамаль. Если же нечего было продавать, эти люди самих себя отдавали в рабство, чтобы получить еду».
Как и в библейские времена, месть богов не поддается уразумению, напасть равно поражает правых и виноватых. Из этих провинций народ бежит в Араро, в Уаниквейо, в Куманчен. Даже Тарас Упеме, бог пьянства, не мог совладать с бедами, наводнившими Мичоакан: с голодом и болезнями, в те времена заметно уменьшившими численность населения.
Новая эра должна была принести великие перемены в жизнь обитателей Мичоакана. С этой точки зрения Тариакури оказывается не просто искателем приключений, амбициозным предводителем уакусеча, решившимся прибрать к рукам все владения соперников. Его религиозное рвение еще в большей степени, нежели ум и искусство удерживать власть, делают из него спасителя края, избранника небес, явившегося, чтобы охранить от невзгод народ Мичоакана в разгар междоусобной вражды и голода. Ибо везде царят разброд и неразбериха. Городские начальники забросили свои обязанности и напиваются допьяна, сами ценности традиционного общества, казалось, рухнули. В Сакапу теперь правит вдова вождя Карокомако, старая женщина по имени Кеномен, она командует всеми, выкрасив лицо в черный цвет. В Тариаране дочь царя Зурумбана по имени Мауина под тем предлогом, что ей надо восславить богиню Шаратангу, велела построить храм под названием Шупакуата (Дом Радуги), где отдавала себя всем желающим. Даже в горных районах местные повелители лишились поддержки своих божеств; такая беда постигла Пунгакуран (Памакуаран), Сиуинан (Севину), Арузен (Арансу, что около Парачо) и Капакуаро на севере Уруапана.