Праздник жизни

Шелтон Лора

— Что еще? — Она обхватила живот руками. — Ты слышишь, крошка? Есть еще кое-что. Ты можешь выйти пораньше и смыться с глаз долой. Или, наоборот, вступить в ФБР, поскольку эта операция обещает стать вечной.

— Я как раз об этом. Боюсь, ФБР скоро свернет операцию.

Она уперла руки в боки.

— Минутку. Уж не хочешь ли ты попрощаться и сделать ручкой? Ты что? Сначала уверил меня, что мне надо сражаться с персональным киллером, а теперь хочешь удрать?

Он положил руки ей на плечи.

— Я вовсе не убираюсь,

но, если ФБР выйдет из этого дела, я останусь здесь в качестве частного лица.

До нее не сразу дошло.

— Ты больше не будешь Бартом Кромвелем, фиктивным персонажем из спланированной операции ФБР?

— Именно.

— Но зачем ты остаешься? С какой стати тебе рисковать жизнью, если твоя работа закончена?

Он заправил сбившуюся прядку ее волос за ухо и посмотрел ей в глаза.

— Я знаю, что тебе не хочется это слышать, но было бы нечестно, если бы я не сказал. Я без ума от тебя, Миган. С той нашей встречи в ресторане, когда ты отшила меня. Я пытался отрицать это, пытался делать вид, что ничего нет, но это сильнее меня. А вчера, когда мы целовались, для меня это стало ясно. И если я не ошибаюсь и хоть что-то еще соображаю, ты тоже неравнодушна ко мне.

Она склонила голову ему на плечо. Ноги вдруг стали как ватные. «Неравнодушна» не то слово. Но она все пыталась списать на гормональные отклонения, связанные с беременностью.

— С тобой такое бывало? Случалось тебе чувствовать нечто подобное с женщинами, с которыми тебе пришлось иметь дело по заданию?

— Чувствовать? Еще как! Я готов был их убить по окончании операции. Но если ты хочешь знать, влюблялся ли я в кого-нибудь, как в тебя, то могу сказать со всей определенностью: нет. Ты первая. А для официального оглашения сообщаю: входить в интимные отношения с женщиной, которую тебе поручено охранять, запрещено по уставу.

Он взял ее за подбородок и поцеловал.

Все в ней затрепетало, и она ответила на его поцелуй. Уже больше ни о чем не думая, она вся отдалась поцелую, желая продлить его до бесконечности. Но потом оторвалась и проговорила:

— К сожалению, я не могу заниматься с тобой любовью, Барт. В моем положении у нас ничего не получится.

— Да и зачем? К чему такой риск?

— Доктор мне на этот счет ничего не говорил. Просто я так думаю.

— Я ждал тридцать восемь лет, Миган. Могу подождать еще несколько недель и тогда покажу, как я люблю тебя. Но обниматься и целоваться нам никто не помешает. Кроме тебя, разумеется.

Теперь она поцеловала своего высокого темноволосого незнакомца с пистолетом под мышкой. Она не могла представить себе, каким образом они могут войти в жизнь друг друга, но предпочитала сейчас не задумываться об этом. Если они в ближайшее время не найдут убийцу, о будущем не придется беспокоиться вообще.

Она продолжала думать о Барте, когда позвонил Джон. Как всегда все летит под

откос, думала она, выслушивая излияния Джона об очередных непреодолимых трудностях.

— Встреча завалена. Я жду не дождусь, когда кончится твой родовой отпуск и ты вернешься на работу.

— Приятно, когда хоть кто-то тебя ждет.

— Все идет из рук вон плохо. Переговоры зашли в тупик.

— Я уверена, что ты найдешь выход из положения.

— Куда мне до тебя. У меня нет твоего терпения и умения вдаваться в тонкости дела. Лучше скажи, когда ты собираешься возвращаться? Неужели тебе не надоело шляться по этому глухому замку из темного и страшного Средневековья? По крайней мере, раз уж ты там хочешь жить, провела бы горячую воду и соорудила хоть какой-нибудь бассейн.

— Мне нравится в «Пеликаньем насесте». А когда я возвращаюсь, ты и сам знаешь. Это у тебя в календаре отмечено.

— Могла бы вернуться и раньше.

— На это не рассчитывай.

— Да, кстати, твоя секретарша сказала, что тебе звонили из агентства по приемным детям в Батон-Руж. Хотели узнать твое решение. Хотя ты, наверное, уже все сама сделала.

— Не совсем.

— Не понимаю, что ты тянешь. Ты всегда была не чета мне по части организованности.

— Ты поэтому звонил моей маме?

— Что тут плохого? Я решил, что она может немного просветить тебя, если ты тешишь себя иллюзией оставить ребенка. Ты же сама говорила, что твой образ жизни не позволит тебе воспитывать ребенка. С нашим ненормированным рабочим днем, вечными разъездами.

— Я помню, что говорила, Джон.

— Немногие женщины в твоем возрасте так быстро поднимаются по карьерной лестнице. Мне больно видеть, что все это может полететь псу под хвост из-за неверно понятого чувства долга по отношению к ребенку, который даже не твоя плоть и кровь.

— Ценю твою заботу.

— Мне так не кажется. Я вообще тебя не понимаю. Мне не по себе при мысли, что ты там одна в таком положении. Может быть, позволишь мне приехать на уикэнд и хотя бы сводить тебя пообедать?

— Не беспокойся, Джон. Не стоит из-за меня утруждать себя. И потом, я не одна. Обо мне есть кому позаботиться.

— Это уже лучше. Кто она?

— Не она, а он. Мой старый приятель еще по колледжу.

— И то хорошо, что в койку тебя не затащит. С твоими-то габаритами.

— Благодарю. Это очень по-джентльменски. Знаешь, как и чем утешить женщину. — Раздался звонок в дверь. Миган отодвинула краешек шторы и выглянула. Сандра Верней. С формой из фольги в руках. — Кто-то пришел, Джон. Есть еще какие-то деловые вопросы?

— Да нет, вроде бы все. Будь осторожна. Мы все здесь скучаем без тебя, особенно я. Я тут до полуночи проковырялся с отчетом, который вместе мы сварганили бы за час.

Этот отчет она могла бы сделать и без него.

— Ладно, мне надо идти. Потом как-нибудь поговорим.