Праздники с боссом

Абинская Анна

Я ненавижу триллеры и фильмы ужасов, видела их за свои двадцать два всего пару-тройку, но, клянусь, тон Темнова мне живо о них напомнил, и кровь застыла в венах от ужаса — именно так разговаривали маньяки, заманивая жертву в тёмный уголок.

Медленно, стараясь не показывать панику, я на негнущихся ногах двинулась к столу, а как только подошла, босс пустил по столешнице телефон, нажав на воспроизведение видео. А там…

А там я во всей своей красе, не стесняясь в выражениях, рассказываю о «достоинствах» Сем Тема и выдвигаю предложения, как именно нужно его

за них вознаградить…

В глазах потемнело, уши заложило — звуки доносились как сквозь вату. Боже! Кто-то меня знатно подставил. За что? К страху прибавился жуткий стыд, и краска залила лицо.

— У тебя очень богатое воображение, Лисичкина, у меня даже съёжилось всё, как только я себе представил твой подарок, — с нескрываемым сарказмом продолжил уничтожать меня босс, — но, может, всё-таки у тебя есть этому объяснение? Может, я всё неправильно понял, и ты расскажешь мне, как дело было на самом деле?

Я бы обязательно рассказала. Если бы знала, что именно мне сейчас поможет, и могла бы вымолвить хоть слово… Но я не могла и не знала, а ещё со мной прямо в ту минуту грозился случиться первый в жизни приступ панической атаки. Я пыталась пропихнуть воздух в лёгкие, но у меня не очень хорошо получалось сделать это, казалось бы, привычное дело.

Пауза затягивалась, я готова была рухнуть на пол, но, как ни странно, на помощь пришёл Генрих. Он выскочил откуда-то из-за ноутбука Темнова, подбежал к краю стола и, встав на задние лапы, протянул ко мне передние, зловеще подмигнул и защёлкал зубищами, издавая леденящие кровь звуки. Клянусь, так и было!

В общем, клин вышибло клином. Отшатнувшись от стола, я, наконец, наполнила лёгкие живительным кислородом и обрела дар речи.

— Всё не так, как выглядит, Семён Степанович, — прозвучало, как в дешёвой мелодраме, но тут уж ничего не попишешь, — я вам сейчас всё объясню…

Дальше я рассказала ему о вреде совместного употребления лекарственных средств типа успокоительного и обезболивающего одновременно с алкоголем и попросила понять и простить. Темнов не проникся.

— Не утруждайся больше, Лисичкина, мне всё ясно. Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, — заявил, и я была с ним полностью согласна. Я ведь действительно делилась с коллективом своими мыслями и мечтами, и то, что какая-то с… курица их слила боссу, не делает их менее кровожадными.

— Я была не в себе не умышленно, это всё…

— Мне глубоко фиолетово, Лисичкина, под воздействием чего ты мечтала заняться членовредительством в буквальном смысле этого слова. Ответь мне только на один вопрос: тебе нужна эта работа?

Сердце и душа вопили: нет! Подавись своей работой, а разум им возражал: очень нужна. Денег нет. Во второй половине января суд, надо платить адвокату. Ты в долгах, как в шелках, Кира. Сядешь на шею Герде Генриховне?

— Очень! — разум победил, и ответила я твёрдо, хоть и подозревала подвох в вопросе.

— Тогда предлагаю сделку. Сейчас ты идёшь в отдел кадров и заявляешь Половинкиной, что выбрала в боссы меня. Потом вернёшься сюда, и мы с тобой отправимся за костюмом, потому что на корпоративе

ты будешь моей Снегурочкой и от меня не отойдёшь ни на шаг. — Зачем ему это всё? Я просто недоумевала. Правда, что ли, спор? — А завтра прямо с утра мы с тобой уезжаем на две недели в мой загородный дом…

Ну это уже край! Может, он ещё и ошейник на меня наденет с поводком?

— Вы в своём уме? Хотите меня принудить… взять… в сексуальное рабство? — заикаясь от негодования, спросила.

Темнов заржал так искренне, что мне даже обидно стало.

— Спустись с небес, Лисичкина! На фига ты мне сдалась? Будешь моей служанкой на все новогодние каникулы, а то я дом купил, а прислугой обзавестись не успел.

Ничего себе! Большего унижения я и не ожидала. Действительно, раскатала губу… Это, наверное, Розины разговоры завели меня не в ту степь, что я возомнила о себе…

Какой-то колкий комок пережал голосовые связки, и я сжала кулаки, пытаясь привести их в порядок, а глаза сами отыскали Генриха, который в это время гадил прямо на столе босса, и уцепились за эту картину как за якорь. Похоже, что такими темпами крысы, а особенно кудрявые рексы, вскоре станут моими любимыми животными. Вид откладывающего горошки Генриха умиротворял.

— Двадцать первый век на дворе, Семён Степанович, вы в уме ли предлагать мне такой унизительный договор? Для подбора обслуги существуют клининговые фирмы, а принуждать меня незаконно…

— Ну, можешь подать на меня в суд, Лисичкина, — Темнов многозначительно посмотрел на телефон, и я вздрогнула. Только не ещё один суд! Тем более с такими доказательствами…

Я мгновенно сдулась: сложно отстаивать свои права, когда виноват.

— За что вы меня ненавидите? — устало спросила, чётко осознавая: выхода-то у меня нет.

— А ты не догадываешься?

Нет. Я не догадывалась, но он спросил таким тоном, как будто я просто обязана была это сделать.

Глава 10

Семён

— За что вы так меня ненавидите, Семён Степанович, — голосок усталый, печальный, красивый и цепляющий за душу… глаза к нему сделала такие жалобные-жалобные…

Лиса! Я чуть не повёлся, но вовремя вспомнил, что она просто гениальная актриса.

Пришлось даже ущипнуть себя за руку под столом, чтобы не поддаться её очарованию.

— А ты не догадываешься? — от внезапной боли голос прозвучал недостаточно грубо, а я хотел грозно рыкнуть.

Хотя… зря я надеялся пробудить её совесть — у таких, как она, её попросту нет.

— Если это из-за того, что я случайно приняла вас за грабителя, то прошу прощения. Я честно-честно никому не рассказывала о том случае, и, если моих извинений мало, готова оплатить химчистку… — и ещё там что-то лепетала, переминаясь с ножки на ножку, пытаясь меня отвлечь точёными икрами.

Но нет. Холодно, Лисичкина, совсем холодно, корни нашей проблемы лежат гораздо глубже, и не пытайся меня разжалобить — не поведусь. События двухлетней давности пронеслись перед глазами, как будто случились только что…