Предан(н)ая. Часть 2
Шрифт:
— Юлька, — он присел на краешек кровати и замер. Больше всего на свете ему хотелось обнять и поцеловать ее, но он боялся причинить боль. И поэтому только провел ладонью по щеке, чувствуя, как Юлька потерлась об нее, словно котенок.
— Папочка, а ты поцелуешь меня наконец?! Или я зря старалась?
— Юлька, — снова выдохнул Сережа и, наклонившись, нежно поцеловал любимую женщину и мать его двоих детей… Подумать только! Он теперь папа!
Глава 2.
— Юлька, — шептал Сережа, — я так тебя люблю.
А она была бесконечно и безусловно
Сережа и дети… Вот это ее счастье. И даже боль во всем теле и особенно в зашитой промежности, такая ерунда. Главное, все хорошо и они вместе. Но вот больше, пожалуй, никаких детей. Хватит. Тем более…
— Сережа, ты пил таблетки? — Юлька ласково провела по волосам любимого мужа. Он столько времени просидел здесь, сначала ждал, когда она родит, а потом когда проснется. И совсем забыл о себе, — Позвони Паше, пусть Светка найдет их, она знает где они лежат, и отправит к нам.
— Они уже здесь, — виновато ответил Сережа, — все уже здесь. Только сидят тихо и ждут, когда ты их позовешь.
— Но тебе нужно выпить таблетки, — Юлька забеспокоилась, она очень боялась, что Сережина эпилепсия, о которой они почти забыли, вернется. Ведь таблетки он пил по часам, и врач настоятельно рекомендовал не пропускать положенное время, — скажи Паше, пусть съездит. Или тебя свозит.
— Юль, — Сережа рассмеялся, — теперь у тебя есть о ком заботиться, а я уже большой мальчик. И сам знаю, что мне нужно делать. Я поеду домой чуть позже. И, обещаю, что не забуду про таблетки.
— Хорошо, — Юлька улыбнулась, — их надо покормить… поможешь? А потом пусть все заходят.
— Конечно, — Сережа склонился над кроваткой, — а кого первого?
Через полчаса накормленные и чистенькие малыши дружно спали, а к Юльке в палату зашли Алексей Михайлович и Анна Павловна. Они давно говорили, что Юлька угодила им обоим, забеременев разнополой двойне, и сейчас кинулись каждый к своему малышу.
— Вылитый Сергеев, — гудел Алексей Михайлович, — наследник.
— Какая красивая девочка, — вторила ему Анна Павловна, — вся в маму.
А Сережа с Юлькой смотрели друг на друга и улыбались. Они были счастливы. Вместе. Вдвоем.
— Юленька, — Анна Павловна, расцеловала невестку, — а вы с Сережей имена-то выбрали? Или все еще спорите?
— Да, тут даже думать не нужно. — как обычно влез Алексей Михайлович, — Сергеем будет. У Сергеевых всегда первенцы Сергеями были. Традиция.
— Пап, — простонал Сережа, — Сергеев Сергей Сергеевич — это чересчур. Мы решили назвать сына Алексеем. В твою честь. А дочку Мариной, в честь Юлиной мамы.
Алексей Михайлович открыл было рот, чтобы сказать свое веское слово против, но когда понял, как собираются назвать его внука, замолчал. Постоял, словно не замечая, как перемигиваются и хихикают все присутствующие, и,
— Алексей… хорошее имя… пусть будет. Алексей Сергеевич, наследник…
— А Марина Сергеевна, — добавила Анна Павловна, продолжая давний спор, — старше. Значит это она наследница.
— Глупости, — тут же завелся новоиспеченный дед…
— Мам, пап, хватит уже, — вмешался Сережа, — сколько можно спорить. У вас внуки роились, а вы, вместо того, чтобы нас поздравить опять спорите.
Кода Алексей Михайлович осторожно, стараясь не причинить боль, обнимал Юльку, она услышала его тихий шепот:
— Спасибо, Юленька. Угодила. Я в долгу не останусь, отблагодарю.
— Нет, — Юлька задержала в объятиях, пытавшегося разогнуться свекра, и ответила, — не надо, Алексей Михайлович. У меня есть Сережа и дети, для счастья мне достаточно. Я не хочу вмешивать в нашу семью товарно-денежные отношения. Ничего не нужно.
— Хорошо, — ответил он через паузу, — все, дочка, отпусти… ну, же…
А Юлька смотрела на него и вдруг поняла, вот только что он принял ее в семью по настоящему. Значит до этого сомневался, ждал подвоха. Надо было давно сказать ему эти слова. Ведь, правда, с Сережей она готова жить в горе и радости, богатстве и бедности, здравии и болезни, как и клялась на свадьбе. Хотя, положа руку на сердце, в тот момент не была в этом уверена.
— Ты что улыбаешься? — спросил Сережа, он присел на кровать и Юлька прижалась к нему.
— Да, так, — улыбнулась она, — я только что поняла, что абсолютно счастлива. И еще я устала, — добавила она, — как ты думаешь, остальные не обидятся, если я попрошу их прийти завтра? Я еще с родителями хотела поговорить…
— Не обидятся, — Сережа поцеловал ее в лоб, — отдыхай. Я буду рядом.
— Нет. Сережа, тебе тоже нужно отдохнуть. Езжай домой. Я в порядке, и присмотр здесь хороший.
— Но…
— Сережа, пожалуйста. Я с ума сойду от беспокойства, если ты не уедешь. Ты обещал выпить таблетки.
Когда Сережа выпроводил посетителей и уехал сам со Светкой и Пашкой, а Юлька позвонила счастливым родителям, выслушала поздравления и сказала, что прекрасно себя чувствует, пухленькая медсестра с помощницей с трудом занесли в комнату огромную корзину с розовыми и голубыми розами.
— Какая красота, — умилилась Юлька, — а от кого? Там есть карточка?
— Есть, — медсестричка достала карточку и прочитала, — Самой прекрасной маме на свете. С любовью, Сережа.
Засыпала Юлька с улыбкой. И когда он все успел? Ведь никуда от нее не отходил. Какой все же Сережа молодец.
А Сережа в это время сидел в одиночестве и напивался. Он прикончил уже две бутылки виски, но алкоголь, кажется, не действовал вовсе.
— Может уже хватит пить? Мне надоели твои вечные пьянки, — осточертевшая Алиска зудела рядом. И зачем он тогда на свадьбе предложил ей руку. Впрочем, Сережа знал ответ на этот вопрос. Какая разница кто будет с ним рядом, если это не Юлька…