Предан(н)ая

Катс Натали

— Сережа, — Юлька забыла все обиды и подлетела к этому бестолковому идиоту, — ты и так еле выкарабкался. Как тебя, вообще, отпустили.

— Я сбежал, — Сережа вцепился в ее пуховичок, стоя на коленях, и зашептал, — пожалуйста, выслушай меня… я не знал, что она беременна. И денег на аборт я ей точно не давал. Макс сказал, что она аборт перед самым новым годом сделала. Я тогда в больнице еще был. Только-только пришел в себя. Юля, пожалуйста…

— Сережи, — Юлька рыдала, — ты дурак. Ты зачем сбежал, тебе нельзя! Ты заболеешь! Тебя и так

еле вытащили! Боже… какой же ты дурак…

— А зачем мне жить без тебя, Юль… лучше сдохнуть. Прости меня. Пожалуйста… я так люблю тебя… больше жизни…

— Дурак! — Юлька тянула Сережу к машине, — я тоже тебя люблю… мог бы и завтра… я бы тебя и завтра простила…

— Я хотел позвонить, — прошептал он, с трудом поднимаясь, — но ты оставила телефон у меня…

Павел вышел из машины, и вдвоем они втащили Сережу в машину. Ему явно было плохо. Все ж не долечился один раз. После аварии. И второй раз, после инфекции. Кто знает, к чему приведет эта его глупая выходка.

— Павел, в больницу, пожалуйста. — Юлька прижимала к себе Сережу, который после выплеска эмоций, окончательно обессилел, и лежал теперь на сиденье, положив голову Юльке на колени и закрыв глаза.

И обнимал ее за талию так, что возле больницы с трудом расцепил затекшие пальцы.

Лечащий врач, который по удачному стечению обстоятельств, оказался дежурным, орал на него, на Юльку, на них обоих. Сереже снова стало хуже, поднялась температура, и Юлька, с молчаливого согласия врача всю ночь просидела рядом, держа его за руку.

Утром ее сменила мама Сережи, имени которой Юлька так и не вспомнила. Родители узнали про побег сына только, когда приехали в больницу, и сейчас его мама плакала, сидя возле кровати. Сережа был в сознании, но так слаб, что с трудом поворачивал голову.

Юлька хотела остаться, но Алексей Михайлович, сурово сверкнув глазами, отправил ее домой. Спать. Павел отвез ее домой, а засыпающая на ходу Юлька подумала, что привыкла к тому, что ее возят туда-сюда, как принцессу, довольно быстро. И это оказалось весьма приятно. По дороге она не заметила, как задремала.

Павел разбудил ее, когда приехали, и Юлька, с трудом сдерживаясь, чтобы не упасть и не уснуть где-нибудь по дороге пошла домой. Возле двери в квартиру стояла большая корзина с цветами. Юлька, не глядя на адресата, втащила ее в дом и, зевая с закрытыми глазами, наконец-то добралась до постели. Спать…

Резкий звук разбудил ее через несколько часов. Юлька, спросонья не поняла, что случилось и схватилась за телефон, который забрала из Сережиной палаты. Но это был не телефон. Потому что кто-то снова начал долбить ногами в дверь квартиры.

Глава 58.

— Открывай! Юлька, я знаю, что ты дома! — кричал Сергей Николаевич, — открывай сейчас же! А то я вынесу эту дверь к чертовой матери!

— Сергей Николаевич? — подойдя к железной входной двери, гремящей под ударами, спросила Юлька удивленно. Все же ему не было свойственно такое вот слишком бурное проявление эмоций, — это

вы?

— Открой! Юлька, впусти меня! Мы просто поговорим! — каждая фраза сопровождалась ударом ноги по двери.

— Сергей Николаевич, — Юлька отступила на шаг, — простите, но я вам не открою. Вы пьяны? Почему вы себя так ведете?

— А ты считаешь, у меня не было повода напиться? — зарычал он и, особенно сильно пнув дверь, замер. Он стоял прижавшись лбом к двери, за которой пряталась та, которая никогда больше не будет с ним. Сейчас он отчетливо понимал это. И это было знакомое чувство окончательной потери. Однажды он уже испытал такое, когда отец открыто признал, что считает его ничтожеством. Тогда он потерял семью. А вот сейчас — любимую.

— Прости, Юлька, — слезы жгли глаза и было так тяжело дышать, — но почему?! Почему ты простила его, а меня не простила? Почему ты с ним а не со мной? Он ведь врал тебе? Ты с ним из-за денег, да? Юлька…

— Обещай, что не тронешь меня даже пальцем, и я тебе открою, — Юлька понимала, что делает большую глупость, но сердце сжалось от той боли, которую она услышала в словах Сергея Николаевича, — ты зайдешь. И будешь сидеть, не распуская руки. Мы поговорим, а потом ты так же мирно уйдешь. Слышишь, Сережа? Тихо и мирно. Договорились?

— Хорошо, — после долгой паузы едва слышно ответил он, — договорились. Я обещаю, Юль… тихо и мирно…

И Юлька, ругая про себя свою мягкотелость, щелкнула замком, и открыла дверь, впуская Сергея Николаевича. Он и, правда, был пьян. И выглядел очень странно и непривычно. Помятый и какой-то растрепанный… Таким она его еще никогда не видела.

— Входи… — Юлька распахнула дверь и Сергей Николаевич, покачнувшись и задев плечом косяк, ввалился в квартиру, — проходи на кухню. Я сейчас…

Он кивнул и принялся расшнуровывать ботинки. Но не удержал равновесие и рухнул. Юлька хмыкнула, кажется он пьян сильнее, чем казалось по голосу. Настолько не в себе она его еще не видела. Но в то же время, почему-то ей вдруг стало спокойнее. Этот Сергей казался более безобидным, чем тот, которого на знала.

Когда она вышла из ванной, он сидел на табуретке, положив руки на стол и уткнувшись лбом в столешницу. Юлька даже улыбнулась, так он несуразно выглядел.

— Сережа, — она дотронулась до его плеча, — может чаю? Или кофе?

— Кофе… покрепче… — он поднял голову и посмотрел на Юльку блестящими от алкоголя глазами, — Юль… Почему? Почему ты простила его? Он же… она же… а меня… меня никак не простишь…

— Сережа, — Она поставила чайник на плиту и присела напротив, — я его простила, потому что он попросил прощения. Понимаешь? Я говорила тебе сто раз, но ты так и не захотел услышать. Я бы и тебя простила. Если бы ты не сбежал. Понимаешь? Если бы ты не бросил меня. Я же тебя любила, Сережа. Очень сильно. И если бы ты как-то объяснил мне все. Даже соврал. Я бы поверила. Я ведь тебе всегда верила, даже когда сама чувствовала, что что-то не так.