Преданность Вере и Отечеству

Поклонская Наталья

– Как вы различаете, когда человек врет, а когда говорит правду?

– Мне подсказывает прокурорский опыт. Он позволяет мне видеть людей как раскрытую книгу, но секрет раскрывать не стану, чтобы никто ненароком не подумал, что теперь сможет меня обмануть (улыбается).

«А я – не робот» [3]

Весной 2014 года Наталья Поклонская

стала символом Крымской весны, героиней роликов, песен и даже рисунков в стиле японских мультиков. Дочка сказала: «Мама, я тоже хочу, чтобы меня называли Няшей!» «Настя, а маме это не нравится!» – говорит Поклонская в нашем интервью. В ее биографии и в ее поступках все было прямо и серьезно, без оттенка игры и иронии. Она еще в 2011 году была обвинителем по делу влиятельного в Крыму Рувима Аронова и его ОПГ; она носила в Киеве георгиевскую ленту, когда Генпрокуратура была уже окружена «Правым сектором»; она не побоялась возглавить Генпрокуратуру Крыма, когда мужики отказались. Что именно в ней роль, а что искренность?

3

Марина Ахмедова // Русский репортер, 30 мая 2016.

– Считается, что, голосуя за самую красивую, люди за внешностью человека видят судьбу, его поступки. В случае актрис – сыгранные ими роли. Россияне отдали первое место вам. Знают ли они настоящую вас?

– Ну конечно же. Я же то, что делаю, делаю по-настоящему. Бывает что-то очень красивое, а внутренне отталкивает. Или наоборот. Это же совокупность – образ на картинке и результат работы, когда ты знаешь, что человек сделал хорошего, а что плохого. Каким бы красивым ни был преступник, разве можно сказать, что тебе нравится этот человек, проголосовать за его внешность?

– А вам часто встречались красивые преступники?

– Конечно. Но и преступления – разные. Есть экономические, есть общекриминальные, когда молодые ребята оступаются. Например, украли у кого-то мобильный телефон. Или отмошенничали этот телефон. Ну, оступились! Но продолжают быть людьми. Что бы с человеком в жизни ни случилось, он все равно остается человеком. Есть люди, для которых криминальная жизнь – романтика, смысл существования. Украл, сел, вышел, украл, сел… Это образ жизни уже. Но нельзя к ним относиться с ненавистью. К ним тоже надо относиться с уважением. К тем, которые находятся в клетке, за решеткой.

– Почему?

– Потому что это тоже судьба. Они свой крест несут. От тюрьмы и от сумы не зарекайся, говорят. Преступники бывают внешне красивыми. Разное может подтолкнуть человека к преступлению – жизненная ситуация или бесы.

– А вы верите в бесов?

– Нет. Это я подобрала неправильное выражение. А надо было сказать – «нечистая попутала». Но бывает же так: что-то сделал, обернулся назад и пожалел. Что-то плохое внутри сидит и – бах! – к плохому и подталкивает. Я образно говорила, конечно, веры в бесов у меня совершенно нет.

– A y вас у самой были такие состояния, когда что-то – бах! – подталкивало к плохому?

– Такое, после чего я думала: «Зачем я это сделала?» Ну конечно. Утром собираешься, дома кавардак, а всех надо успеть отправить в школу, на работу, и ни с того ни с сего на ребенка как наругаешься. Потом в машине на работу едешь, думаешь: «Вот это зачем?» Переживаешь, что неправильно поступила.

– То есть вы не неумолимый рок и можете пожалеть даже человека за решеткой?

– Когда приезжаю в следственный изолятор, в колонии наши, то вижу людей, многие из которых болеют

или мучаются: у кого-то ребенок родился, а он его не видел, или родители заболели, а он не может им помочь… А! Вот, кстати, хороший пример. Перед Пасхой и девятым мая один подстражный направил мне из СИЗО просьбу. А я как раз там проводила личный прием подстражных. И вот он написал мне письмо: «Уважаемая Наталья Поклонская, – она делает паузу, как будто хочет убедиться, что ее слушают, – я поздравляю вас и ваш коллектив с наступающим Днем Победы и прошу, чтобы вы мне направили по возможности георгиевскую ленточку. Я нахожусь в изоляторе и не могу поздравить ветеранов, а у меня два деда воевали. Хотелось бы мне, чтобы душу грела эта ленточка. По возможности направьте». Скажите, как не выполнить просьбу человека, который находится там и просит, чтобы ему душу согрела георгиевская ленточка? Конечно, мы собрали георгиевские ленточки, пасочки ими обвязали и направили в СИЗО. Каждому, и ему в том числе. Я делаю свою работу, я поддерживаю обвинение в судах. А работу свою делать надо справедливо, четко, – произносит нежным голосом, твердо отстукивая слова по столу, – жестко, но не перегибать. Потому что они тоже люди. Им надо помогать.

– А если бы он попросил желто-голубую ленточку? Если бы она ему грела душу, вы бы отправили?

– Конечно, нет. Георгиевскую ленточку – да.

– Почему?

– Желто-голубую? А что это за ленточка? Если ему нужен желто-голубой флаг, то пусть едет в ту страну, где он реет.

– Но есть люди, которые по-другому относятся к желто-голубой ленточке, верят в нее.

– Пусть. Это их право.

– То есть не отправили бы?

– Не отправила бы. Если бы меня попросили фашистскую свастику отправить, я б ее тоже не отправила. Или нож, ключи от решетки. А желто-голубая ленточка никакого отношения к празднику Победы не имеет. Почему я отправила георгиевскую? Потому что… – набирает вдох, – День Победы. Потому что… праздник. Мы… все… вместе… обязаны нести и передавать память о нем, чтобы не забывали, почему мы сейчас все живем. И если человек, который находится в СИЗО, это понимает и поддерживает, то это хорошо. И это не вырвать, не забрать, не отнять, не продать… И не купить!

Дочь Анастасия

– Вы сейчас испытываете серьезные эмоции, как мне кажется?

– Конечно. А я – не робот.

– И вы считаете, что и у отъявленного преступника есть душа?

– Да. Только вопрос, что за душа.

– Отправившись писать рапорт об увольнении в украинскую прокуратуру в Киеве, вы надели на себя георгиевскую ленточку. Это так?

– Да.

– Это так наивно.

– Почему? Это не наивно. Это просто надо пережить. Почему я надела георгиевскую ленточку? Киев – великолепный город. Каштаны, Киево-Печерская Лавра. И Днепр этот красивый. Ревучий Днепр. Днипро. «В бой идут одни старики», там пели эту песню… Когда начался Майдан, мы в прокуратуре не успевали писать справки о людях, которые были убиты на Майдане. Потом все эти маски, захват генеральной прокуратуры, покрышки горелые, этот постоянный бой в барабаны, щиты об асфальт. Этот голос в громкоговоритель… Я никогда не забуду картавый голос Парубия. Он непосредственно отдавал приказы, куда какая сотня направляется, куда и кому стрелять. Стрелять! По живым людям стрелять.