Преданный

Мейсон Луна

— У тебя такое доброе сердце, Лука. Но ты отдаешь его не тем людям. Я просто хочу видеть счастливыми обоих моих мальчиков. Твоя любовь принадлежит другой, не так ли?

Она бросает на меня обвиняющий взгляд. Она права. Я достаю сигарету, и она выбивает ее у меня из рук с такой силой, что она пролетает через всю комнату.

— Игнорируй это сколько хочешь. Это никуда не денется. Как только кто-то украдет твое сердце, то все. Ты либо сражаешься за любовь, либо влачишь жалкую жизнь без нее.

Потирая затылок, я понимаю,

что она меня раскусила. Я просто хотел бы бороться за это. Теперь в доме не чувствуется её присутствие. Большую часть ночей я ворочаюсь с боку на бок, гадая, спит ли она или ей снова снятся кошмары. Я даже припарковался возле дома, в который Фрэнки перевез ее и Еву. Я часами сидел там в кромешной тьме. Я не мог зайти. Знание того, что я должен позволить ей двигаться дальше, не означает, что я не скучаю по ней каждой клеточкой своего существа.

Я больше не чувствую себя дома как дома.

Я в отчаянии провожу рукой по волосам. — Откуда ты узнала? Ты что ведьма?

— О, Лука, — смеется она. — У меня есть глаза. Вот и все. Думаешь, я не заметила, как ты изменился с Розой?

Мы допиваем кофе в тишине, у меня голова идет кругом. Все, о чем я могу думать, это темные волосы, обвивающие мои пальцы, мягкие губы, прикасающиеся к моим, и дрожащие бедра, которые обхватили мою голову. Мое сердце принадлежит Розе.

Я встаю и целую маму в лоб.

Она кладет свою руку поверх моей на своей щеке. — Ты делаешь все, что должен. Ты всегда делаешь. Но я не хочу принимать в этом никакого участия. Здесь я ставлю точку. А вот когда ты решишься жениться на Розе, то я буду рядом.

Я киваю и выхожу из кухни. Когда я открываю дверь, мама обнимает меня руками и утыкается головой мне в спину.

— То, что я злюсь, не значит, что я не люблю тебя, Лука. Ты всегда будешь моим сыном, каким бы глупым ни был твой выбор. Я просто прошу тебя действительно подумать над тем, чего ты хочешь.

Я точно знаю, чего я хочу и кого я хочу.

— Я люблю тебя, мама. Хотел бы я, чтобы все было так просто.

ГЛАВА 35

Роза

Прокручивая в руках бокал с шампанским, я не могу оторвать взгляд от пузырьков. Я не пила почти шесть месяцев. За это время я потеряла отца, обрела дядю и потеряла свое сердце.

Но я выживаю. Если времяпровождение с Лукой меня чему-то и научило, так это взращивание моей собственной силы. Где-то глубоко внутри я жива. Он - единственная причина, по которой я не сделала ни глотка этого напитка. Я слышу его хриплый голос, говорящий мне, что я справляюсь лучше.

— Роза! — Ева встряхивает своими рыжими волосами, когда входит, выводя меня из транса.

Я поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с ее ярко-голубыми глазами,

она смотрит на бокал в моей руке, потом снова на меня и хмурится. Может, она и младше меня на два года, но прямо сейчас она — та, кто нас держит вместе.

— Я думала, ты бросила пить, Роза? —сказала она, уперев руки в бока. Она точная копия нашей матери. Однако у меня итальянские гены моего отца.

— Я бросила, — я пожимаю плечами.

У меня нет оправданий. Это единственный известный мне способ остановить боль. На следующий день после того, как я ушла от Луки, я открыла бутылку водки. Как будто он знал. Не успев сделать глоток, как доктор Дженкинс постучала в мою дверь, и у нас был двухчасовой сеанс.

Даже когда Луки нет со мной, он всегда присматривает за мной.

Ева грустно улыбается мне и, сокращая расстояние между нами, протягивает свою руку ко мне на барном стуле.

— Нам не обязательно идти туда сегодня вечером, если это слишком? — она сжимает мою руку, и я ставлю хрустальный бокал на мраморную столешницу.

— Дядя Фрэнки ждет нас там. Он ясно дал это понять вчера. Помнишь всю его речь о создании ‘единого фронта? — я раздражаюсь. Бывают дни, когда я действительно ненавижу быть частью этого образа жизни.

— Ну, я уверена, он бы понял. Он любит нас, как своих. — она отодвигает бокал подальше от меня.

Я поднимаю брови. — Пфф, так вот почему он всадил пулю папе между глаз? — бормочу я.

— Серьезно? Мы обе его терпеть не могли. Ты хотела быть от него как можно подальше, помнишь? Дядя Фрэнки всегда был рядом с нами, когда мы были детьми. Ну, пока папа не отослал его. Дай ему шанс, сестренка, — она хлопает ресницами. — Ради меня.

— Прекрасно, — я могу сколько угодно притворяться, что обижена, потому что он убил моего отца. Но я злюсь не из-за этого, а из-за того, что он бросил нас много лет назад. Он был лучшим дядей и самым веселым. Дядя, который сжег бы ради меня весь мир, если бы знал, что сделал Данте.

— Он платит и снимает для нас этот милый особняк. И он позаботился о повторном зачислении тебя в колледж. Он хочет загладить свою вину.

Отодвигая шампанское подальше от себя, глаза Евы загораются, и она одаривает меня широкой улыбкой. Каждый день передо мной стоит выбор: пить или бороться. Пока что, даже без Луки, я справляюсь. Я больше никогда не хочу проходить через пытку синдрома отмены.

Она похлопывает меня по руке. — Я обещаю, что не оставлю тебя. Это всего лишь одна ночь, ну, а потом предстоит пережить свадьбу.

Чувствую, как в животе сжимается.

Как будто не достаточно посещения вечеринки по случаю помолвки Луки с великолепной итальянской принцессой мафии Марией Капри. А дядя Фрэнки также настаивает на том, чтобы взять нас на его свадьбу. Я не знаю, какая сегодня дата, потому что я выбросила это приглашение прямо в мусорное ведро.

— Со мной все будет в порядке, — лгу я.