Преданный

Мейсон Луна

Прижимая его к земле, я шиплю ему на ухо: — Если я еще раз услышу, как ты ее так называешь, я вырву тебе язык.

— Лука! — кричит Грейсон.

Удерживая Данте на ногах, я смотрю на шокированного Грейсона. И машу ему разбитой бутылкой.

— Здесь все в порядке, просто учу его некоторым правилам.

Он хмуро смотрит на Данте.

— Думаю, он понял.

— Не мешай мне веселиться, папочка!

Данте попытался что-то сказать, но я поднял его голову и снова прижал к столешнице.

—

Я разрешал тебе говорить?

— Лука, просто отпусти его, — раздраженно сказал Грейсон, бросив взгляд наверх.

Роза.

Раздраженно вздохнув, я швыряю Данте на пол, как кусок дерьма, которым он и является.

— Советую тебе держаться от меня подальше, — с отвращением выплевываю я и вылетаю на улицу, хватая сигарету и зажигая ее.

— Что, черт возьми, произошло? — спрашивает Грейсон.

— Он кинул в Розу стаканом и назвал ее шлюхой.

Он облокотился спиной о стену и скрестил руки. — Ты вляпался по самое некуда, не так ли?

Я смеюсь, выдыхая дым.

— С чего ты это взял? — делая затяжку, я смотрю в темное небо. — Я так чертовски сильно люблю эту женщину, что даже не знаю, что с собой делать.

— Дерьмо.

— Да, дерьмо. Хуже всего то, что она любит меня не меньше. И вот мы здесь, оба помолвлены с двумя худшими созданиями на планете.

Он ворчит, потирая пальцами обручальное кольцо. — Почему бы тебе не сбежать?

Я пристально посмотрел на него, — О, поверь мне, каждый раз, когда я с ней, я думаю собрать сумку и убежать как можно дальше.

— Ну, и что же тебе мешает?

Тот факт, что если я совершу ошибку, Романо убьет мою семью. Я не смогу защитить их, если сбегу.

Но я не могу ему этого сказать. Поэтому вместо этого я поднял бровь, — Я такой плохой босс?

Он скоро узнает о моих планах, но сейчас не время.

— Что? Нет. Я не это имел в виду, — Грейсон машет рукой и отталкивается от стены. — Я просто знаю, каково это – хотеть кого-то так сильно, что готов пожертвовать всем ради него.

— Я не могу уйти, пока нет. Я должен закончить начатое. Я не хочу, чтобы все это обернулось против тебя, Келлера, или ваших семей. Иногда приходится жертвовать частью своего собственного счастья ради всех остальных.

Я делаю еще одну затяжку. Я должен найти способ исправить это до следующих выходных. Мне нужно, чтобы комиссар согласился работать с Фрэнки, чтобы позволить ему взять на себя устранение Капри. Он более чем способен.

— Лука, ты пожертвовал своей жизнью ради этой мафии. Не пора ли тебе забрать то, что принадлежит тебе?

Я смеюсь, бросаю окурок на пол и тушу его своим оксфордом.

— Мечтать не вредно. Пойду проверю Розу.

— Всё ясно без слов, — он бросает мне один из своих обеспокоенных взглядов.

— Серьезно?

Как? Может, это ее крики с моим именем у бассейна вчера вечером все выдали? Или наш сеанс у виллы чуть раньше?

Его глаза расширяются, сменяясь одобрительной усмешкой.

— Я впечатлён!

Я пожимаю плечами. — Что сказать, мы последние месяцы тайно встречались. Мы в этом чертовски преуспели. Намного лучше, чем вы когда-то с Мэдди были.

— Ой, отвали.

Дверь распахивается, Фрэнки врывается внутрь и с грохотом захлопывает ее.

— Какого черта ты чуть не убил Данте? — сердито шепчет он.

— Я защищал твою племянницу, Фрэнки, — подхожу к нему, мой нос в сантиметрах от его лица. — Предлагаю тебе перестать сомневаться в моих действиях, особенно когда я забочусь о твоей семье. Мне не до этого, — я грубо проталкиваюсь мимо его плеча и скольжу обратно внутрь.

— Не надо. Не сейчас, Фрэнки, — отвечает Грейсон.

Ладно, прогресс есть. По крайней мере, на этот раз Грейсон его не ударил.

Я прохожу мимо Данте, который все еще на кухне. Он прижимает пакет со льдом к своему распухшему носу.

Мне насрать, что кто-то из них думает прямо сейчас. Мне нужно добраться до Розы. Мне нужно знать, что происходит.

Быстро поднявшись по лестнице, я стучу в дверь. Ничего.

— Роза, могу я с тобой поговорить? — я держу голос суровым, на случай, если кто-то подслушивает.

Мария в соседней комнате. Последнее, что мне нужно, это чтобы эта мерзкая тварь вылезла из своего логова.

Дверь со скрипом открывается, и облегчение омывает ее лицо. Я заключаю ее в объятия, пинком захлопывая дверь.

Если Данте вернется, мне нужно знать, поэтому я прислоняюсь спиной к двери и обнимаю ее.

Я целую ее в блестящие красные губы и убираю выбившуюся прядь волос с ее лица.

— Роза, детка. Что там произошло?

Она морщится и пытается отвести взгляд, но я не позволяю ей.

— Ну же, ты можешь поговорить со мной, — он причинил тебе боль? Он делал это раньше?

Ее глаза расширяются, и она быстро возвращает своему лицу прежнее выражение, — Н-нет. Я не знаю, что случилось сегодня вечером. Раньше он никогда так себя со мной не вел.

Хм.

— Ты клянешься?

Она кивает, но этого недостаточно.

— Словами, Роза. Потому что, клянусь богом, если он хоть пальцем тебя тронул или даже разговаривал с тобой так раньше, я спущусь туда, зарежу его к чертовой матери и оставлю истекать кровью в бассейне.

Она открывает рот и тут же закрывает его обратно. Она наклоняет голову и утыкается носом мне в грудь.

— Нет. Лука, я клянусь. Он никогда раньше не делал ничего подобного.

Так почему же у нее просто дернулся голос?