Преданья старины глубокой
Шрифт:
– АХ-ХА-ХА-ХА-ХА!!! – заливался на три глотки он. – ХА-ХА-ХА-ХА!!! НУ УМОРИЛА, НУ РАСПОТЕШИЛА!!!
Василиса невольно покраснела.
– Ты думай наперед, о чем говоришь, девка глупая! – все еще похихикивая, фыркнула левая голова. – Да ты посмотри на себя и на нас! Да ты рядом с нами – что рядом с тобой… да вот хоть лягушка! Если мы… ха-ха… мы… ха-ха… да с тобой… ха-ха… с тобой… ха-ха… да ты же лопнешь, девочка!!!
Княгиню аж передернуло – она невольно представила описанную картину воочию.
– Да и неужель Великий Змей на человечью девку
– Так что ж – выходит, брехня все? – обиженно насупилась Василиса. – И что вы в человека превращаться можете – тоже брехня?..
– Нет, вот это иногда случается, – не стала отрицать левая голова. – Среди нашего племени тоже порой волхвы-кудесники попадаются. Оборотится такой Великий Змей человеком, да свободно среди вас и странствует – дела всякие свои проворачивает. Но чтоб вдруг на вашу девку польститься… не, не слыхал такого. Так разве только – вид сделать, шутку смешную пошутить…
Василиса сердито прищурилась. Нет, не то чтобы она вдруг возмечтала обольстить Змея Горыныча – умом княгиня пока что не рехнулась. Просто не худо было бы заиметь в Костяном Дворце по-настоящему серьезного союзника – а в дружбе с трехглавым чудищем таких дел можно наворотить, что ого-го! Он-то уж точно может домчать куда хочешь в мгновение ока…
– Это ты, наверное, с летунами перепутала, – предположила правая голова. – Их еще иногда Огненными Змеями называют. Это нечисть такая – от человека не отличишь. Они в летучих змеев превращаются, вроде тех, на которых царь Кащей разъезжает, только совсем крошечных. Рыщет такой летун у окон, разыскивает одинокую девицу покраше – а как отыщет, так в печную трубу юркнет, а уж там человеком оборачивается…
– Да, летуны – такое может быть… – согласилась левая. – Они твари подлые – сердца своим подружкам присушивают, любовный дурман насылают, кровь у них сосут, пока совсем не зачахнет… А если девица от летуна ребенка родит – так либо здухача, либо кикимору. С летуном ты лучше не связывайся.
– И с людоящерами тоже иногда такое бывает, – припомнила правая. – Они с вами куда больше схожи – рук две, ног две, росту почти такого же, только в чешуе… Бывает, если ящер не слишком разборчивый, может и случиться… всякое. Хотя насчет этого ты лучше у Тугарина поспрошай…
Так беседа плавно перетекла на людоящеров. Василиса жадно выспрашивала и о них тоже – ее интересовало все, могущее оказаться хоть чуточку полезным. Об этих чешуйчатых воях хмельной Змей Горыныч говорил с охоткой – когда-то народы людоящеров и Великих Змеев жили бок о бок, в большой дружбе и согласии. Да и сейчас старая память еще сохранилась.
А вот человеческий род Змей Горыныч ненавидел люто. До колик, до икоты. Особенно русичей. Едва лишь почуяв русский дух, он сразу принимался свирепствовать, извергая пламя и клацая зубищами. И постепенно Василиса медленно и осторожно подвела своего собеседника
– Что ж, Василиса Патрикеевна, изволь, расскажу, – наконец сказала правая голова. – Началось все давным-давно, еще до рождения Владимира Киевского. Два с половиной столетья минуло с тех пор. Жил тогда в Киеве боярин Никита с женой Мамелфой, и родился у них сын – Добрыня. Вырос из него славный хоробр-богатырь – краса и гордость вашего племени… И был он еще совсем молод, когда занесло его на реку Почайну – а там в то время жил наш батюшка…
– Грыаранарыррарраррыкраарргграрк! – прорычала средняя голова.
– Что-что? – не разобрала Василиса.
– То имя отца нашего, – хохотнула левая голова. – У нас, Великих Змеев, имена не как у вас. У нас они красивые, звучные, мелодичные…
– Люди нашего отца звали покороче – Горыном, – спокойно добавила правая.
– Или Горынище, – поддакнула средняя.
– Господине Горыныч, так значит, у тебя имя тоже вовсе не Змей? – заинтересованно подалась вперед княгиня.
– Не Змей, – с удовольствием ответила правая голова. – Совсем не Змей. Сама посуди – да разве могут нас так звать? Знаешь ли ты хоть одного человека по имени Человек?..
Василиса молча покачала головой.
– Вот именно. А почему же у нас должно быть иначе? Нет, это всего лишь малое сокращение, пустое прозвище – для вас, для двуногих. У нас, к твоему просветлению, имя не одно, а вовсе даже три – на каждую голову.
– Но истинных имен наших тебе знать не нужно, – холодно посмотрела на Василису левая. – Ни к чему. Это отцу теперь все равно – а мы пока еще живы. И настоящие имена наши – до смерти с нами останутся.
– Так что обойдешься! – взрыкнула средняя.
– Да не очень-то и хотелось… – с деланным равнодушием отвернулась Василиса.
– Слушай лучше, что далее было, – успокоительно молвила правая голова. – Те времена были уже закатом нашего племени. Совсем немного осталось в мире Великих Змеев, а Цариц – и того меньше. Всего одна… Одна-единственная… В той пещере, на реке Почайне, свила гнездо самая последняя наша Царица. Именно в том месте она решила сделать великую кладку – такая бывает едва ли раз в сто лет… Семьдесят пять яиц! Семьдесят пять малых змеенышей! Там, в прохладном подземелье, лежала последняя надежда нашего народа… Надежда на возрождение! Если бы хоть часть этих яиц проклюнулись бы, если бы малые змееныши вышли на свет!..
– Все из-за вас, человеков!!! – свирепо прошипела средняя.
– Наш батюшка Горын охранял Царицу. Он не желал рисковать будущим всего змеиного рода, а потому заключил с Добрыней ряду о вечном мире. Поклялись они, что отец наш не будет трогать человеков, а Добрыня – Великих Змеев и их потомство… Кровью скрепили клятву, побратимами друг друга назвали…
Змей Горыныч замолчал. И молчал до тех пор, пока Василиса не выдержала:
– И что же случилось?!
– Предательство!!! – прохрипела средняя голова. – Подлость!!!