Предать, чтобы спасти
Шрифт:
Вечером пришел Марк. Он хотел пригласить меня на прогулку. Но я попросила его пройти. Мама к нему не вышла. Я помогла ей добраться до спальни, уложила на кровать, сделала ей укол. Ее немного отпустило, она задремала.
– Лиза, что происходит? Что за тишина в доме? Где все?
Я завела Марка к себе. Закрыла дверь. Шанди был в комнате, но не спал, а играл на полу с листом бумаги, который я специально для него скомкала.
– Марк, давай тише. Мама спит.
– Ей нездоровится?
– Скажем так.
Мы сели на кровать. На Марке серые
– Что-то серьезное?
– Папа ушел, – серьезным тоном и с таким же лицом сообщила я.
– Куда?
– К своей любовнице. И это не шутка.
На лице Марка отобразилось удивление.
– Не ожидал от дяди Андрея такого.
Я не заметила в его лице сожаления, скорее наоборот. Словно отец «вырос» в его глазах.
– И кто она?
– Они вместе работали.
– Как твоя мама узнала? Застукала их вместе?
– Нет, отец сам ей все рассказал, собрал сегодня вещи и ушел.
– И как давно это у него?
– Где-то около двух лет. Но они расставались. Сейчас снова сошлись.
– Обалдеть, Лиза. Не думал, что твою маму постигнет та же участь, что и ее подругу. А детей они не завели?
Я отвернулась от Марка и уставилась на Шанди. Он толкал лапкой бумажку от себя, а потом нападал на нее.
– Завели. Ей полгода.
– Девочка значит. Так у тебя теперь есть сестра?
– Не называй ее так, пожалуйста, – с раздражением сказала я.
Марк обнял меня.
– Ревнуешь?
– Не знаю. Просто не ожидала, что там могут быть дети. Даже не думала об этом.
– Постой. Ты знала про отца?
– Да, только маме не говори.
Я поведала Марку, как узнала о любовнице, рассказала ему и о разлуке отца с Ларисой, и о причинах этого. Не скрыла даже, что сама позволила ему сойтись с любимой женщиной.
– Вот это страсти. Как ты могла утаить это от мамы? А от меня?
– Мне это далось нелегко. Я всячески пыталась сохранить их брак. Но – увы!
– Зачем ты отпустила его?
– Нельзя делать человека несчастным по своей прихоти.
– А как же мама? Ее ты сделала несчастной.
– Она сама себя сделала такой. Теперь ты понимаешь, почему я не могу ее оставить одну дома? Сейчас ей нужна моя поддержка. Даже, несмотря на то, что она считает меня предательницей.
– Что будем делать?
– Переезжай ко мне. Поживешь на диване в зале, дальше что-нибудь придумаем.
– Ой, Лизок, я как всегда вынужден идти тебе на уступки. Могу остаться здесь сегодня? Правда, я не брал с собой никаких вещей.
– Что-нибудь найдем. Кажется, есть новая зубная щетка.
– Отлично.
На следующее утро, увидев Марка, мама просветлела. Он поинтересовался ее самочувствием, она улыбнулась ему и ответила, что теперь, когда он здесь, ей гораздо лучше.
– Марк, ты знал? – спросила она.
Он не стал переспрашивать, о чем речь. Все понятно и так.
– Нет, Лиза мне только вчера рассказала. Мне очень жаль.
– Ты к нам переехал?
–
– Какие глупости! Тебе давно говорили, переезжай, а вы с матерью устроили разборки.
– Спасибо.
– Будет хоть один человек в этом доме, который не предал меня.
– Ну что вы такое говорите? Ваша дочь за вас переживает. Правда, Лиза?
– Конечно, мама. Я же люблю тебя.
Но она еще не была готова со мной разговаривать. Обида глубоко закралась ей в душу. Мне казалось, мы поменялись ролями. Теперь я была ее матерью, а она моей дочерью. Я готовила, убирала квартиру, пыталась ее расшевелить, найти ей занятие на остаток августовских дней. Предложила сходить в гончарную мастерскую, чтобы вместе что-нибудь создать. Она не сразу, но согласилась. Там она расслабилась, даже повеселела, на обратном пути была более приветливой.
Ко мне в гости приходила Юля и рассказала о своем разговоре с родственницей. Зовут ее Аделаида Германовна, и она сказала, что ей есть, что мне предложить, и чтобы я завтра приходила в музей на собеседование. Это было хорошее начало, и я настроилась на позитив.
Кроме того, я поведала Юле об отце. Конечно, новость ее удивила и выбила из колеи. От моего отца подобного она не ожидала. Он был в ее глазах примерным семьянином и хорошим отцом, не способным на интриги на стороне. И чтобы чуточку оправдать его перед Юлей, мне пришлось сказать, что он ушел, потому что в тех отношениях появился ребенок. И он как ответственный человек не мог проигнорировать это обстоятельство. Кажется, это вернуло Юле расположение к отцу, и она порадовалась тому, что теперь у меня появилась сестра. Ох, как я стискивала зубы, слыша это слово! Но я выдавила из себя довольную улыбку и промолчала.
В назначенный час я подошла на собеседование в главный музей Кубани. Это старейшее учреждение культуры и один из первых музеев на Северном Кавказе. Спросила Рутберг Аделаиду Германовну. Меня к ней проводили в отдельный кабинет. Здесь находилось много всяких экспонатов, картин и прочей музейной атрибутики. Все это разложено на столах, на полках, стоит на полу или лежит в каких-то коробках. На одном из столов я увидела монитор, клавиатуру и мышку, под столом – системный блок. За ним сидела женщина лет пятидесяти в строгом синем костюме с шишкой на голове и очках на носу. Типичная библиотекарша. Но в данном случае, главный хранитель музея. Это и есть дальняя родственница Юли Войнович.
Она осмотрела меня с ног до головы, спросила, нет ли у меня аллергии на пыль, владею ли компьютером, как отношусь к однообразной работе. Получив ответы, она объяснила, что требуется от соискателя. Музей приобрел компьютер, и теперь нужно внести все музейные экспонаты в базу данных, разбив их по категориям, с характеристиками и кратким описанием. Своего рода создать инвентарные карточки в электронном формате. До настоящего времени вся информация хранилась в специальных журналах. Готова ли я взяться за эту рутинную работу?