Предать нельзя Любить
Шрифт:
– Соскучился по тебе, малыш, - говорит мой парень, слегка приобнимает и уводит руку чуть ниже поясницы. – Выглядишь круче суперзвезды.
– Тёма, - шиплю озираясь. – Зачем ты сказал ему, что мой брат?!
– Дядя Витя предупредил, лучше не отсвечивать пока. Машина за углом.
Приехав домой, отправляю Тёму гулять с собаками. Сама же освобождаюсь от ненавистной юбки и встаю под душ. Напевая при этом хит любимого Макана, который в последние недели разрывает все чарты.
Помывшись, выхожу из ванной комнаты в плюшевом теплом
Знаю, что Тёма приставать будет.
Секс – моя больная тема.
Я его не понимаю. Мне двадцать четыре. Конечно, я не девственница. Было бы максимально странно ею являться, будучи в отношениях длиной в шесть лет. Но и прошаренной в области второй чакры я себя не считаю.
Наш секс с Тёмой всегда стремительный и максимально странный. Кроме неприятных ощущений там внизу, я неизменно испытываю что-то вроде брезгливости и позора. Не знаю, возможно, так и должно быть. Близких подруг, чтобы обсудить щепетильную тему у меня нет, а с Надеждой Георгиевной такие разговоры вести мне совесть не позволяет. Умру ведь со стыда.
Пыталась читать в интернете. Даже порноролик однажды смотрела, но там девушка так закатывала глаза и вопила... создалось впечатление, что мужчина своим… хмм… членом раскалывал её надвое, но барышня от этого была в экстазе.
В общем, неправдоподобно, поэтому я закрыла страницу и больше не включала.
Наш с Тёмой секс случается раз в две-три недели. Сначала он психовал, злился, умолял. Даже напрашивался жить вместе, но, слава богу, Виктор Андреевич был категорически против, поэтому я с облегчением выдохнула. Потом как-то привык и теперь, как только приближается негласно установленный срок, я всегда ощущаю раздражение.
– Кисуль, помылась уже? – спрашивает Тёма.
Притягивает меня к себе и вжимается пахом. Целует.
Поцелуи – это единственное в сексе, что более или менее для меня приятно. Но сейчас, когда Темины сухие губы вминаются в мой рот, мне и это уже не нравится.
Возможно, всему виной один-единственный поцелуй с Долинским.
– Будем спать? – шепчет, развязывая пояс на халате.
– Тё-ма, - морщусь и отбираю у него из рук плюшевую ткань. – У меня месячные.
– Я осторожненько, - проговаривает он. – Сейчас только в душ тоже сгоняю.
– Тёма, пожалуйста, давай не сегодня. Я плохо себя чувствую.
– Кисуль…
– Тёма, блин, - шиплю, превращаясь в злобную фурию.
Сваливаю с головы полотенце и тянусь за расческой.
– Всё, лады, - поднимает руки Тёма. – Не дуйся только. Я тогда домой поеду.
– Хорошо, - отвечаю, закрываясь волосами. – Захлопни дверь за собой, пожалуйста.
Он еще пару минут наблюдает за тем, как я готовлюсь ко сну, а потом разворачивается и отдаляется.
Совершенно не хочется сгладить собственную грубость и становиться милой. Я так устала притворяться на работе, что дома мне хочется просто быть собой.
На следующее утро
В.А.: «Как у тебя дела? Шацкая приходила, знаю.»
Нервно перевожу дыхание и отвечаю:
«Доброе утро, Виктор Андреевич. Приходила.»
В.А.: «Какие запросы по ней отправили? Жду копии.»
«Пока не знаю. Меня до этого не допускают»
В.А.: «Значит, сделай так, чтобы допустили. Я тебя неоднократно просил быть с Долей поласковее.»
Злость застилает глаза, а то, о чем пишет отчим, выбивает из привычной колеи. Мы так не договаривались. В бешенстве наколачиваю большим пальцем ответ:
«Виктор Андреевич, я не буду этого делать. Он мне даже не нравится»
«И вообще, вы хоть понимаете, о чем меня просите?»
В.А.: «Ну-Ну, Аришка. Не передергивай. Работай пока. Будем на связи.»
С облегчением убираю телефон и пытаюсь успокоиться.
Нужно срочно что-то выдумать, чтобы выкрутиться из этой истории.
Возможно, если бы Долинский оказался каким-то озлобленным дядькой без принципов, я вникла бы в их вражду с отчимом. Но Арсений… совершенно не выглядит таким.
За то время пока я тружусь в офисе он ни разу не совершил ничего предосудительного ни в мою сторону, ни в сторону своих доверителей.
Ну разве что из машины меня выпроводил… Сама виновата!
Натянув ту же юбку с рубашкой, еду на работу. Там, как обычно, проветриваю помещение и наполняю вазочку для клиентов свежим печеньем.
Лариса Леонидовна приезжает чуть позже.
– Ариша, - с порога обращается ко мне. – Арсений Рудольфович сегодня будет работать удалённо. Так что мы с тобой за старших.
– Ого, а что произошло? – спрашиваю обеспокоенно.
– Он не поделился со мной, как обычно. Но голос странный. Может, приболел? – предполагает секретарь.
– Возможно, - пожимаю плечами и припоминаю вчерашние таблетки на столе, плюсом непривычную бледность на безупречном лице.
Завершаю работу с папками, состоящими из различных судебных справок и документов. А позднее отправляюсь на прием к нотариусу.
На обратном пути попадаю в дикую пробку и, как только высаживаюсь из маршрутного автобуса, замечаю слабую вибрацию в сумке. Пока разыскиваю телефон среди беспорядка, который, как правило, ношу с собой, ответить не успеваю.
Ого, десять пропущенных с незнакомого номера.
Перезваниваю и лечу сломя голову в сторону офиса.
– Арина, - слышу в трубке зловещий голос. – Где ты?!
Тут же угадываю своего босса и замедляю шаг, пытаясь отдышаться.
– Иду в офис.
– Где документы Шацкой? – узнаёт нетерпеливо.