ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ
Шрифт:
Брент подсунул газету ему прямо под нос, и Пичли ничего не оставалось делать, кроме как прочитать кричащий заголовок, под которым он не мог не увидеть портрет Юджинии Дэвис, фотографию улицы, на которой жил он сам, и еще один портрет — портрет мальчика, который давно уже был не мальчиком, а мужчиной, и притом известным. Это из-за него, горько размышлял Пичли, смерть пожилой женщины под колесами автомобиля попала на страницы газет. Если бы Гидеон Дэвис не достиг славы, богатства и успеха в мире, где эти достижения ценятся все выше, то никто
— Понятно, мы не знали всего этого, когда приходили к тебе вчера. Не против, если я разоблачусь немного, Джей? — Он выбрался из тяжелой куртки и бросил ее на спинку стула, а потом обошел комнату, с показным вниманием разглядывая обстановку. — Крутая хата. Ты неплохо устроился, Джей. Наверное, теперь ты большая шишка в Сити, по крайней мере среди тех, кто сечет, что к чему. Да, Джей? Ты делаешь их денежкам массаж, и — престо амазо — денег становится больше и тебе все доверяют свои финансы!
— Говори, с чем пришел. У меня мало времени, — сказал Пичли.
— С чего бы это? — хмыкнул Робби. — Ну-ка. В Нью-Йорке сейчас… — Он щелкнул пальцами, глядя на своего спутника: — Брент, сколько сейчас в Нью-Йорке?
Брент послушно посмотрел на часы. Его губы зашевелились — он производил в уме вычисления. Потом нахмурился и прибегнул к помощи пальцев одной руки. Наконец выдал ответ:
— Рано.
Робби подхватил:
— Точно. Рано. В Нью-Йорке еще рано, Джей. Рынки там еще не закрылись. У тебя куча времени на то, чтобы заработать сотню-другую до конца дня. Наша милая дружеская беседа тебе не помешает.
Пичли вздохнул. Единственным способом избавиться от них побыстрее было сделать вид, будто он принимает правила их игры.
— Да, вы правы, — сказал он и без дальнейших расспросов подошел к бюро возле окна, выходящего на улицу.
Пичли вынул изнутри чековую книжку и ручку, отнес это все в столовую, выдвинул из-под стола стул, сел и, официально щелкнув ручкой, начал писать. Первым делом заполнил графу «сумма»: три тысячи фунтов. О том, что Робби удовлетворится меньшей суммой, он и помыслить не мог.
Вслед за ним в столовой появился Роб, за которым, как всегда, тенью следовал Брент.
— Так вот что ты подумал, Джей? — возмутился Робби. — Мы с Брентом пришли к тебе, и ты сразу решил, что дело только в деньгах?
— А разве нет?
Пичли вписал дату и начал выводить имя. Робби стукнул ладонью по столу.
— Эй! Прекрати и посмотри-ка на меня! — Для пущей убедительности он выбил ручку из пальцев Пичли. — Ты думаешь, что нам только деньги нужны, так, что ли, Джей? Мы с Брентом приволоклись сюда — доперли до самого Хэмпстеда, между прочим, хотя у нас у самих дела есть. — При этих словах он мотнул головой в направлении гостиной, что Пичли растолковал как желание указать на внешний мир вообще. — Мы с Брентом, между прочим, бабки теряем
Брент тоже подошел к обеденному столу, все еще с развернутой газетой в руках. Он не будет знать, что с ней делать, до тех пор, пока Робби не даст ему очередную порцию указаний. А так хотя бы ему есть чем занять руки.
Несчастный болван был безнадежен. Пичли подивился, как Брент вообще научился завязывать шнурки на ботинках.
— Ну хорошо, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Тогда объясни мне, зачем же вы пришли сюда, Роб?
— Может, просто по-дружески зашли, навестить, так сказать.
— Боюсь, эта история не про нас.
— Ах так? Кстати, об истории. Она вот-вот вернется к тебе, Джей, можешь уже идти открывать ей двери. — Робби ткнул пальцем в газету, и исполнительный Брент тут же поднял ее повыше, совсем как школьник, демонстрирующий одноклассникам свое примитивное искусство. — На этой неделе с новостями туго. Ни члены королевской семьи не напроказили, ни премьер-министра не застукали с членом в дырке какой-нибудь школьницы. Газеты начнут копать то, что есть, Джей. И мы с Брентом пришли обсудить наши планы.
— Планы, — осторожно повторил Пичли последнее слово Роба.
— Ну да. Мы ведь уже однажды навели порядок там, где требовалось. Можем и еще раз повторить. Как только копы пронюхают, кто ты такой на самом деле, и сольют все журналюгам, тебе станет ох как горячо…
— Они уже знают, — сказал Пичли в надежде, что сумеет перехитрить Робби. Его слова были правдой лишь наполовину, но могли сойти и за полную правду, если не выяснять подробностей. — Я уже рассказал им.
Но Роб мгновенно раскусил нехитрый блеф Пичли.
— Да никогда, Джей! Если бы они знали, то скормили бы тебя этим акулам, как только им понадобилось бы показать, что они не просто штаны протирают, а что-то делают. Ты сам это знаешь. Ну да, ты мог им рассказать кое-что, верно. Но если я хоть сколько-нибудь в тебе разбираюсь, всего ты им не открыл. — Робби впился глазами в лицо Пичли и явно был удовлетворен увиденным. Он сказал: — Ага. Хорошо. Так вот, мы с Брентом прикинули и решили, что надо нам обсудить планы. Тебе нужна будет защита, и ты знаешь, где ее получить.
«И тогда я буду в долгу перед тобой до конца жизни, — мысленно закончил за него Пичли. — Вдвое больше, чем уже должен, потому что ты уже во второй раз бросишься останавливать эту свору гончих».
— Мы нужны тебе, Джей, — говорил Робби. — А мы? Мы не поворачиваемся спиной, когда знаем, что в нас кто-то нуждается. Есть люди, которые так и делают, но не мы с Брентом.
Пичли с тоской и ужасом представил, как это будет: Робби и Брент идут ради него в бой, пытаясь оградить его от вынюхивающей жареное прессы, и делают это столь же неэффективно, как проделали в прошлом.