ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ
Шрифт:
— Ричард, — сказала Джил, — я тут думала о квартирах, твоей и моей. Насчет того, какую нам следует продать первой.
Он притормозил на светофоре возле станции «Ноттинг-Хилл», где непривлекательная лондонская толпа, одетая преимущественно в черное, заполонила тротуары, разнося по улицам свою долю городского мусора.
— Мне казалось, что с этим мы уже определились, — сказал Ричард.
— Ну да, так и есть. Но я еще раз все взвесила…
— И? — настороженно спросил он.
— И все-таки не понимаю,
— Но мы ведь уже приняли решение, — возразил Ричард. — Мы даже договорились с агентом по недвижимости…
— Встречу с ним легко можно отменить. Скажем, что передумали. Милый, посмотри правде в глаза. Твоя квартира безнадежно устарела. Она древняя, как Мафусаил. И аренда на нее истекает через пятьдесят лет. А само здание — да, оно неплохое, но когда же наконец владельцы соберутся привести его в порядок? То есть покупателя на нее нам придется ждать бог знает сколько. Месяцы. Тогда как на мою… Ты же понимаешь, что все можно устроить гораздо проще и быстрее.
Красный свет сменился зеленым, и они возобновили движение. Ричард не отвечал, пока не повернул на Кенсингтон-Черч-стрит, известную как рай для любителей антиквариата. Потом вздохнул и сказал:
— Да. Месяцы. Верно. Чтобы продать мою квартиру, могут уйти месяцы. Но мы никуда не спешим. Ты ведь не сможешь переехать сразу после рождения ребенка. То есть у нас как минимум полгода.
— Но…
— В твоем состоянии это будет невозможно, Джил. Хуже того, для тебя это обернется настоящей пыткой. И будет просто опасно.
Они миновали церковь Кармелиток и покатились по направлению к Палас-гейт и Южному Кенсингтону, пробираясь между автобусами и такси. Еще квартал, и Ричард повернул автомобиль в Корнуэл-гарденс.
— Ты нервничаешь, дорогая? Ты почти ничего не рассказала мне о своем самочувствии. Я, конечно, был занят своими мыслями — сначала Гидеон, потом… потом еще это дело. Прости, что не уделял тебе достаточно внимания. Поверь, я осознаю это.
— Ричард, я отлично понимаю, что тебя беспокоит состояние Гидеона. Я вовсе не ожидаю, что ты будешь думать только…
— Я думаю только об одном: что я обожаю тебя, что ты скоро рожаешь и что нам надо устраивать нашу дальнейшую — совместную — жизнь. И если ты пожелаешь чаще видеть меня у себя в Шепердс-Буше в последние дни перед родами, я счастлив буду выполнить это желание.
— Ты и так ночуешь у меня почти постоянно. Разве можно просить о чем-то большем?
Включив заднюю передачу, Ричард припарковал
— Ты можешь просить у меня что угодно. Если тебе хочется выставить на продажу сначала твою квартиру, то я с радостью соглашусь. Но я наотрез отказываюсь участвовать в каком бы то ни было переезде, пока ты не родишь ребенка и полностью не оправишься, Джил. Думаю, твоя мать полностью поддержит меня в этом.
Ричард был абсолютно прав. Джил знала, что с Дорой Фостер случится сердечный приступ при одной мысли о том, что ее дочь будет паковать свое имущество и передвигаться куда-либо, кроме как от кровати до кухни или туалета, раньше чем через три месяца после родов. «Деторождение является тяжелейшей травмой для женского тела, — провозгласила бы Дора. — Ты должна беречь и баловать себя. Пользуйся случаем. Другого уже может никогда не представиться».
— Ну? — с доброй улыбкой вопросил Ричард. — Что скажешь?
— Ты всегда так логичен и убедителен. Как мне с тобой спорить? То, что ты сказал, абсолютно разумно.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Ты умеешь признавать поражение и делаешь это красиво. — Подойдя к пассажирской дверце и помогая Джил выйти из машины, он кивнул в сторону старого здания: — И если я не сильно ошибаюсь, наш агент по недвижимости весьма пунктуален. По-моему, это хороший признак.
Джил хотела бы на это надеяться. По ступеням Бреймар-мэншнс поднимался высокий белокурый мужчина. Когда Ричард и Джил догнали его, он изучал ряд кнопок электрических звонков. Его взгляд задержался на звонке в квартиру Ричарда Дэвиса.
— Похоже, вы ищете нас, — обратился к нему Ричард.
Мужчина обернулся.
— Мистер Дэвис?
— Да.
— Томас Линли, — представился незнакомец. — Нью-Скотленд-Ярд.
Линли давно уже взял за правило, представляясь, оценивать реакцию людей которые не ожидали увидеть полицейского. Так он поступил и сейчас, когда мужчина и женщина остановились на ступенях перед довольно потрепанным зданием у западной оконечности Корнуэл-гарденс.
Женщина, по-видимому, была довольно миниатюрной в обычных обстоятельствах, но из-за беременности все части ее тела распухли. Лодыжки размером с теннисные мячи привлекали излишнее внимание к стопам, и без того слишком большим для ее невысокого роста. Передвигалась она медленно, покачиваясь на ходу, как человек, старающийся удержать равновесие.
Отличительной чертой Дэвиса была сутулость, которая с возрастом должна была стать еще заметнее. Седина приглушила цвет его волос то ли рыжеватых, то ли русых, трудно было сказать. Дэвис небрежно зачесывал их назад, не делая никаких усилий, чтобы скрыть залысины.