Предатель. Без шанса на счастье
Шрифт:
— Как оказалось, ненадолго.
— Она вымогала из тебя деньги?
— Второй раз она заявилась, когда мы объявили о том, что поженимся. Ты была в положении. Эта дура приперлась и тоже начала показывать мне тесты на беременность, утверждая, что залетела от меня. Нашла, кого на пузо ловить. Я дал ей денег и посоветовал избавиться от проблемы. Она умотала отдыхать куда-то, не знаю… Появилась перед самой свадьбой. С пузом. Аборт уже не сделаешь. Снова деньги нужны ей были…
— Ребенок — твой? —
— Увы, — пожимает плечами. — Я сделал тест на отцовство. Она была беременна от меня. Что мне было делать, скажи? Я не стал отказывать от любви, от нашего с тобой ребенка. Дал обещание, что буду обеспечивать ее в обмен на молчание.
— И обеспечиваешь…
— Вот только ей все мало и мало, — прикрывает глаза, а потом, когда Демид их открывает, в них плещется облегчение.
Ему легко от того, что груз вины спал, а мне — каково? Мне теперь жить невыносимо. Двое близких все это время за моей спиной что-то проворачивали, договаривались, решали и делили!
— У меня нет к ней ничего. Никаких чувств. Но Макс… Макса я люблю, — добавляет Демид.
Глава 6
Глава 6
Она
— Ты все это время жил на две семьи?
— Какие две семьи? — хмурится Демид. — О чем ты? У меня семья всего одна — это ты и Ева. Больше никакой семьи нет и не будет.
— Она так не считает… — говорю тихо.
Я не озвучиваю вслух имя, но мы оба и так понимаем, кого я имею в виду: Лену. Ту, что разрушила мои иллюзии о счастливом браке с любимым мужчиной.
— Плевать, что она считает! — злится муж. — Я даже интрижкой это назвать не могу. Просто перепих с девкой! Это было до тебя, и то, что Ленке удалось залететь, еще ничего не значит.
— Но сына ты любишь? — уточняю. — Как так… У меня в голове не укладывается.
— Я понимаю, что совершил ошибку, когда пошел на поводу у этой стервы. Всего один раз повелся, а дальше как по накатанной. У нас был уговор: она не вмешивается и держит язык за зубами.
— Ваш уговор не работает. Об этом знают все. Все знают…
— Между нами это ничего не изменит. У меня есть любимая жена и дочь. Точка.
— Любимого сына забыл упомянуть, — добавляю с неожиданной желчью, которую сама от себя не ожидала.
Просто вспоминаю, что, когда я сообщила Демиду о беременности, он обрадовался безумно и заявил, что у нас будет сынишка.
Это не дает мне покоя.
— Ты хотел сына. Помнишь? — напоминаю ему. — Когда я о беременности сказала, ты заявил, что хочешь сына. Ты… на тот момент уже знал о беременности Лены?!
— Нет. Соф! Нет, не знал. Ты как меня слушаешь? Я ведь только что тебе объяснил,
— И ты… все это время… ходил к ней, к Максу. Обеспечивал, играл с ним, да? Как… Как кто?
Зовет ли Макс Демида папой?
Если бы звал, то и при других звонко говорил ему «папа», да?! Говорил бы ему? Но он не говорит… Значит ли это хоть что-то? Годовалому ребенку не втолкуешь, что нужно хранить секрет. Значит, не называл… Или я чего-то не знаю.
— Соф, давай спать пойдем? — предлагает Демид. — Сложный день сегодня выдался, я устал. Ты тоже из сил выбилась.
— Прекрасно. Ты увиливаешь!
— Где? — мрачнеет муж. — Где я увиливаю? Я рассказал тебе, как было, объяснил мотивы. Так вышло, что сын мне полюбился.
— Она родила первой…
Я начинаю сопоставлять даты, пытаюсь провести параллели между важными датами, ищу зацепки, где муж мог меня обмануть, солгать и не сказать правды. Не могу не думать об этом. Я словно ищейка, перед носом у которой провели пахнущей уликой, и, пока не выведаю все досконально, зуд не уймется.
— Ты к ней в роддом ходил?
Вспоминаю выписку Лены. Я на нее поехать не смогла, лежала в отделении, простыла под кондиционером и лечилась под наблюдением врачей.
— Ты только растравливаешь себя, — вздыхает Демид. — Давай отдохнем и поговорим завтра. Ты отдохнешь, придешь в себя, и ситуация не будет казаться тебе смертельной, гарантирую.
— Ты серьезно? Твоя бывшая любовница заявилась к нам в квартиру и чуть ли не прокричала на весь мир, что у нее от тебя ребенок, а ты… Ты говоришь, что ничего не изменится?! Все уже изменилось! Все изменилось… Я не понимаю…
Хотела сдержаться до последнего, но все-таки не смогла, начинаю плакать от обиды.
— Как ты можешь так спокойно говорить? Не хочу видеть ее больше здесь и слышать тоже. Не смей приводить ни ее, ни своего нагулыша к нам, слышишь?! — требую.
Лицо Демида каменеет.
— Я понимаю, ты Ленку возненавидела, но Макс тут при чем?!
— Не хочу видеть его в нашей квартире и точке. Даже во дворе! Пусть Ленка не подходит ближе, чем н километр…
— Мне ее на цепь посадить, что ли?!
— Посади. И намордник надень, чтобы не тявкала…
От злости я говорю совсем дурные слова, которые бы в хорошем настроении никогда бы не сказала. Я и не подозревала, что во мне сидит такая злюка, готовая плеваться отравленными иглами обиды.
— Тебе нужно успокоиться.
Демид пытается меня обнять и поцеловать, но я не могу терпеть его прикосновения сейчас, они мне противны. Я в них задыхаюсь и, что есть сил, отталкиваю его от себя.
— Не прикасайся! Пока ты… Пока ты держишь связь с семьей на стороне, не прикасайся.