Предатель. Замуж за бывшего

Романова Злата

В ванной комнате есть и душевая, и большая ванна. Над двойной раковиной висит огромное зеркало, на которое отлично падает свет, чтобы краситься перед ним или делать укладку. Не хочется признавать, как сильно мне нравится квартира Булата, но это так. Здесь все идеально и соответствует моему вкусу.

После душа, я заворачиваюсь в большое полотенце и иду в спальню, но резко торможу на полушаге, увидев стоящего перед кроватью Булата. Он тоже меня замечает, начиная медленно скользить тлеющим взглядом по моим обнаженным плечам, по которым стекают

капельки воды с мокрых волос, словно нарочно, маленьким ручейком исчезая в ложбинке груди под полотенцем. Я инстинктивно сжимаю полотенце покрепче и делаю шаг назад, не в силах смотреть ему в глаза. Не хочу, чтобы он заметил, как меня взволновало его присутствие.

– Можешь выйти, пока я не переоденусь? – гордясь собой за твердость в голосе, прошу я.

– Конечно, – прочищает он горло и выходит, наглухо закрывая за собой дверь.

Я быстро одеваюсь, натягивая длинную сорочку и халат поверх нее, а потом снова иду в ванную комнату и сушу волосы. Булат появляется снова, когда я уже устраиваюсь в постели с книгой в руке, но он стучит перед тем, как войти.

– Можно?

– Да, заходи.

– Мне нужно принять душ, – информирует он и направляется к ванной, держа в руках радионяню.

Интересно, если Эля проснется, он побежит к ней, выскочив из душа прямо во время купания?

Не мое дело. Черт, как мне оставаться не вовлеченной, если мое любопытство растет с каждой встречей? Решив не забивать себе голову, я выключаю свет и притворяюсь, что сплю, когда он выходит из ванной в одном полотенце, злясь про себя из-за того, что этот эгоист не предусмотрел тот факт, что нам неудобно будет пользоваться одной спальней из-за интимности, которую не избежать.

***

Когда я просыпаюсь утром, Булата уже нет дома, а вот его няня здесь.

– Во сколько вы приходите, Ксения? – спрашиваю я ее, заваривая себе кофе, пока она кормит Элю, сидящую в детском стульчике и пытающуюся размазать еду по всему своему очаровательному личику.

– К семи, – отвечает няня. – Но Булат Антонович предупредил, что иногда мне придется оставаться на ночь, в те дни, когда ему нужно будет уходить на работу совсем рано.

Боже, да он просто чокнутый, если работает в таком жестком режиме! Когда он спать-то успевает, да и вообще отдыхать? Впрочем, это не мое дело.

Я еду на работу, на прощание коротко поцеловав Элю в макушку на случай, если мне и перед няней нужно притворяться любящей женой и мачехой, а в обеденный перерыв созваниваюсь с мамой.

– Алиса? – мама поднимает трубку почти сразу. В ее голосе был привычный, легкий оттенок беспокойства.

– Привет, мам, – стараюсь говорить как можно спокойнее. – Я хотела спросить… У тебя есть время седьмого? Я хотела бы пойти в свадебный салон и… посмотреть платья. Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошла со мной! – боясь отказа, договариваю скороговоркой.

Перед ответом мамы возникает долгая пауза, заставляя меня напрячься.

– Алиса, – наконец произносит она, медленно и осторожно,

как будто подбирая слова. – Я не знаю, что ты от меня хочешь услышать. Ты же знаешь мое мнение. Я не хочу участвовать в этом. Прости, но я не могу поддерживать то, что считаю ошибкой.

– Мам, я понимаю твои чувства, но это очень важно для меня! Прошу тебя, я не хочу идти выбирать свое свадебное платье одна.

– Алиса, – в ее голосе звучит нотка усталости. – Я не могу просто так закрыть глаза на все, что было. Ты помнишь, как сильно он тебя ранил? Как долго ты приходила в себя? А теперь вы снова вместе и… свадьба? Нет, дорогая, я не могу с этим смириться. Лучше возьми с собой своих подруг.

Мне хочется зареветь от чувства вины. Она не заслужила этих переживаний, как и папа, но что я могла еще сделать в нашей ситуации?

– Мамочка, пожалуйста! Я не прошу тебя менять свое мнение о Булате. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Это ведь не столько про него, сколько про меня. Про мой выбор. Про мою жизнь.

– Ох, Алиса, – вздыхает она. – Ладно, так и быть. Но то, что я иду с тобой, не значит, что я с этим согласна.

– Спасибо, мама! – все-таки шмыгаю носом.

Я и не подозревала, как это важно для меня, пока не поговорила с ней. Рядом с ней мне будет не так сложно пройти через это, как если бы я пошла одна.

***

Я чувствую себя чужой в квартире Булата. Это не мой дом, мне здесь неуютно, а все из-за него. Как я могу расслабиться, когда все мое тело напряжено в ожидании, когда я столкнусь с ним лицом к лицу, вынужденная притворяться, что мне все равно и он меня ни капельки не волнует?

– Доброе утро, Лисенок! – просыпаюсь на следующее утро от звука его голоса. – Ты выключила будильник перед тем, как я пошел в душ. Не опоздаешь?

– Что?! – подпрыгиваю на кровати, нашаривая телефон.

Фух, всего десять минут проспала!

Положив телефон, поднимаю взгляд на Булата и перестаю дышать, потому что он, черт бы его побрал, разгуливает в одних боксерах, на ходу вытирая влажные волосы полотенцем. Его фигура – слишком рельефная для раннего утра, один пресс чего стоит! – двигается по комнате с уверенной расслабленностью, как будто это он один здесь хозяин. Хотя, черт возьми, так оно и есть.

– Ты… что делаешь? – мой голос срывается, чуть хрипит, но я пытаюсь скрыть это за резкостью.

Он наверняка специально все это устраивает. Булат поворачивается ко мне, вытирая волосы полотенцем. Его взгляд ленивый, а на губах играет та знакомая, самодовольная ухмылка, от которой мне всегда хочется что– то кинуть в его сторону.

– Проснулась, наконец? – спрашивает он как-то слишком невинно, будто не понимает, что происходит.

– Ты что, полуголый? – вылетают из меня слова, и я сразу понимаю, насколько глупо это прозвучало. Но по-другому не могу. Он стоит передо мной, и я не могу отвести взгляда. Куда бы ни посмотрела – везде этот проклятый пресс, эти плечи, и все это слишком… слишком.