Предатель
Шрифт:
Я ему не верю. Люди так быстро не меняются. Не уверен, что они вообще меняются. Просто учатся лучше прятать недостатки. Так что нет, я не верю, что мой отец резко перестал быть эгоистичным мудаком и начал волноваться о таких мелочах, как «семья».
Где был этот семьянин, когда мама умерла? Где угодно, только не рядом со мной, это уж точно. До ее смерти мы были близки. Вместе смеялись, плавали под парусом. Иногда я даже убеждал его поиграть со мной в приставку. Нам было весело.
А потом ее не стало, и отец про меня словно забыл. Закопался
Со временем мне понравилось быть одному. Ну реально, какому подростку не понравится ходить на ушах без последствий? Что бы я ни делал, в какие бы дикие истории ни влипал, отец даже не моргал. Летом перед десятым классом – когда я еще учился в Балларде, как и семьдесят пять процентов отбросов Сэндовера, – я закатил вечеринку в нашем особняке в Гринвиче. Весь дом разгромили подчистую, после десятка жалоб на шум появились копы, а отцу было все равно. Он нанял уборщиков и ушел в кабинет, заключать какую-то там важную сделку с японским производителем техники. Когда меня исключили из Балларда, а затем и из той напыщенной шведской частной школы? И глазом не повел. Выписал очередной чек и отправил меня в Сэндовер.
Так что, что бы это ни было, в этой непрошенной оливковой ветви, которую он тыкает мне в нос, я не заинтересован. Мне стало плевать много лет назад.
– Я хотел поговорить с вами о рождественских каникулах, – говорит папа. – Могли бы провести их все вместе.
– Ага, да. Мне кажется, нас уже поздновато водить в Диснейленд, пап.
– Мишель предлагает съездить в горы. Может, покататься на лыжах?
– Мне-то что? Делай, что хочешь, пап. У меня другие планы.
– Обдумай этот вопрос, – настаивает он, явно решив игнорировать мою грубость в качестве какой-то психологической атаки. – А пока мы с Мишель хотели заехать к вам в гости на днях. Хотим сводить вас поужинать, мальчики. Что скажете?
– Я пас.
Сбрасываю звонок без какого-либо сожаления. Даже неодобрительный блеск в глазах Эр Джея не может меня смутить. Понимаю, мы теперь братья, и его это тоже касается, но лучше ему в это не лезть. Ему не понять восемнадцать лет наших отношений, просто потому что он знаком с Дэвидом всего несколько месяцев. Большую часть из которых мы провели в этой комнате.
– Зря ты так, – говорит мой сводный брат. – Мог бы хоть немного постараться.
– Мог бы, но не хочу. Поверь мне, не покупайся на этот спектакль. Он не заслуживает того, чтобы ты за него заступался. Эти разговоры заканчиваются куда быстрее, если я даже не притворяюсь, что мне интересно.
– Может, это не спектакль, – замечает Эр Джей.
Закатываю глаза. По какой-то нудной причине он всю прошлую неделю донимает меня, мол, мы должны помириться. Вот только он не знает моего отца и не знает, что это такое, проснуться однажды утром и обнаружить, что ты перестал существовать для собственного
– Сказано же тебе, весь этот сопливый бред – это всего лишь бред. Все эти подарки и обещания путешествий, которыми он засыпает вас с матерью, все эти попытки быть твоим другом. Все это ненастоящее. Он просто пытается впечатлить твою мать. Показать себя с лучшей стороны, чтобы она не забрала половину его состояния при разводе.
В лице Эр Джея проступает неуверенность.
– Что? – требовательно спрашиваю я.
– Ну не знаю… – Он нервно теребит кончик галстука.
– Что? – повторяю я.
– Какой-то части меня кажется, что этот брак реально удастся, – признается он наконец.
У меня отвисает челюсть.
– Чел.
– Да знаю я.
– С каких это пор?
Он лишь пожимает плечами.
– Они выглядят счастливыми.
– Они молодожены, конечно, они пока счастливы. Он небось сегодня утром отлизывал ей на кухонной стойке.
Эр Джей морщится.
– Фу. Это же моя мама. В любом случае я не говорю, что это точно надолго. Только то, что я этому не удивлюсь.
Осуждающе качаю головой.
– Что случилось с твоим цинизмом? Это было моим любимым качеством в тебе. Точно Слоан во всем виновата.
– Мне нравится видеть маму счастливой, – бормочет он, направляясь к двери. – Уж прости.
Правда, когда мы доходим до дверного проема, он останавливается и смотрит на меня, опять преграждая дорогу.
Вскидываю бровь.
– Ты что-то еще хотел сказать?
После секундной паузы он отводит глаза и шагает за порог.
– Ничего, – бросает Эр Джей, не оборачиваясь. – Забудь.
Глава 4
Эр Джей
Слоан вне себя от злости. Я думал, что раньше видел ее взбешенной, но это что-то с чем-то. Этакая зловещая тишина, под которой скрывается вулкан ярости. Кажется, она даже не дышит.
– Что думаешь? – спрашиваю я, но она мне не отвечает.
Час назад она позвала меня на наше место в стороне от заросшей лесной тропинки, на спрятавшуюся среди кустов скамейку. Я прибежал сразу после тренировки по плаванию, попросив Лоусона прикрыть меня и придумать какую-нибудь отмазку для тренера, почему я так рано смотался. Причину внезапной тревоги мне не объяснили, но можно догадаться, что все снова сводится к вопросу, тревожащему нас вот уже неделю.
Подкатывая к Кейси, дубина Фенн вынуждает нас что-то решать.
Мы знали, что рано или поздно нам придется припереть его к стенке из-за участия в аварии Кейси, но Слоан все сомневалась, не стоит ли сначала обсудить это с самой Кейси. Она объясняет это тем, что Кейси заслуживает правды, а Фенн, наоборот, не заслуживает шанса придумать, что сказать. Но я лично подозреваю, что она боится последствий, если Кейси узнает. Слоан до ужаса пугает мысль о том, что Кейси снова впадет в депрессию и на этот раз уже может и не выкарабкаться из той дыры.