Предатель
Шрифт:
Это его изумляет.
– Нет. Просто оба уволились по семейным обстоятельствам. Они были супругами.
– Видишь? – говорит она. – Вот поэтому я и считаю, что институт брака следует упразднить.
После ужина, пока мы загружаем посудомойку, я устраиваю Слоан еще один допрос.
– Вы с Сайласом поссорились?
Она разворачивается ко мне, перебрасывая темный хвост через плечо.
– Нет. А должны были?
– Нет, но папа прав – он давно не заходил.
Она пожимает плечами и переключает внимание на ополаскивание тарелки из-под лазаньи.
– Я с Эр Джеем тусуюсь.
– Нет, не знаю, – смущенно отвечаю я, потому что у меня-то вообще никакого секса не было, не то что примирительного.
– Ага, ну, пусть оно подольше так и остается, – говорит сестра, включая материнский режим.
– Ничего не обещаю, – легко откликаюсь я.
Это ее мгновенно бодрит.
– В каком это смысле?
Повернувшись к ней, я сталкиваюсь с ее пронзительным взглядом, в котором мерцает подозрение и еще что-то неразборчивое.
– Что?
– С кем это ты собралась заниматься примирительным сексом, Кейс?
– Боже мой. Ни с кем. Я пошутила. – Ее это явно не успокаивает, и я закатываю глаза. – Я не сплю с Фенном, если ты об этом.
Пока что.
Я пока что не сплю с Фенном. Но эту мысль я оставляю при себе. Не очень-то хочется сегодня ругаться со Слоан. К тому же если предоставить все Фенну, то секса у нас не будет еще лет десять. Он твердо настроен двигаться в темпе улитки.
Слоан скалится при звуке его имени. Она открывает было рот, ее глаза темнеют. Кажется, она собирается сказать что-то, что мне совсем не понравится, но тут раздается звонок в дверь.
– Лукас пришел, – говорю я, даже радуясь, что нас перебили. – Закончишь сама?
После секундной паузы она кивает.
– Ага. Конечно.
Открываю дверь в прихожей, впуская в дом Лукаса Киприана. Папа, как и обычно, маячит в дверном проеме своего кабинета. Он это делает каждый раз, когда в наш дом входит кто-то с пенисом, – оценивает обстановку, решает, с какой вероятностью этот пенис попробует вылезти из штанов обладателя. Если у папы закрадывается малейшее подозрение, то он обычно выходит к нам с широкой улыбкой и предлагает: «Хей, а почему бы нам не посмотреть всем вместе кино? Разве звучит не замечательно?»
До сих пор помню физиономию Дюка Джессапа, когда папа впервые с ним это провернул. Уверена, Дюк пришел с намерением покувыркаться, а вместо этого весь вечер смотрел «Индиану Джонса и Храм Судьбы» вместе с папой, сидящим между ним и Слоан. Мне не особо нравится Индиана Джонс, но даже я спустилась посмотреть с ними смеха ради. И речь не о шуточках Харрисона Форда.
К Лукасу папа не лезет. Это вообще он нас познакомил, когда привел Лукаса учить меня химии в первом семестре одиннадцатого класса. Четыре месяца Лукас приходил к нам дважды в неделю с учебниками и легкой улыбкой, и мы скоро стали хорошими друзьями. Он один из моих самых любимых на свете людей, сразу рядом с Фенном.
– Привет. – Обнимаю его, не обращая внимания на дырку, которую папа сверлит в нас взглядом. – Заходи.
– Привет. – Он кратко стискивает меня, а потом отступает назад,
Схватив Лукаса за руку, я практически волоку его к лестнице.
– Пошли наверх, выберем, что смотреть будем. Я голосую за ромком.
– А мой голос вообще считается? – сухо спрашивает он.
– Нет, – широко улыбаюсь ему я.
– Дверь не закрывай, Кейс, – кричит папа нам в спину.
Зайдя в мою комнату, я, как и было сказано, оставляю дверь открытой, но только щелку. А потом прыгаю на кровать и обнимаю одну из пушистых белых подушек на ней. Лукас скидывает обувь и присоединяется ко мне, устраиваясь поудобнее у изголовья.
– Выглядишь счастливой, – щурится он на меня.
Хихикаю.
– А это плохо?
– Нет. Конечно же нет. Просто убеждаюсь, что ты в курсе.
– Я в курсе.
Взяв пульт с прикроватного столика, он нажимает на один из стриминговых сервисов. На экране разворачивается лента кинообложек, он начинает их листать.
– Так, говоришь, ромком?
– Да, пожалуйста.
Положив голову на подушку, смотрю на профиль Лукаса, пока он изучает ассортимент. А у него красивый профиль, вдруг понимаю я. Мы так хорошо дружим, что иногда я даже забываю, что Лукас так-то даже немного горяч. Его темные волосы всегда выглядят немного растрепанными в милом «я-только-встал» духе. Глаза темные. Ямочки на щеках. Небольшая ямка на подбородке. Он не такой высокий или мускулистый, как его брат Гейб, но не менее красивый. Я бы даже сказала, он даже красивее. Я плохо знала Гейба Киприана, но он всегда казался немного заносчивым. Нет ничего плохого в слегка самоуверенных парнях, но, когда с этим перебор, они становятся засранцами. Вот взять бывшего Слоан, Дюка. Заносчивее Дюка не придумать, и противнее тоже.
Мою цепочку мыслей прерывает трель входящих сообщений. Протянув руку ко второму прикроватному столику, я хватаю телефон и расплываюсь в улыбке при виде имени Фенна.
Фенн: Уже скучаю.
Сердце тут же пускается в пляс. Как же я влюблена. До смерти.
– Кто там? – Лукас косится на мой экран.
– А. Просто Фенн. – Смахиваю оповещение прежде, чем он успевает его прочитать.
– Да? И чего пишет?
– Да ничего. Идет сегодня на бои за компанию с Эр Джеем. – Улыбаюсь. – Слышала, Эр Джей открещивается от роли лидера.
Лукас фыркает.
– Еще как. Но нравится ему это или нет, он новый король Сэндовера. Жаль, что мой брат не может насладиться свободой.
– Какой свободой?
– Дюк отжимал процент со всех продаж Гейба, – объясняет он. – Гейба это всегда бесило. Говорил, мол, «Чем я только ни занимаюсь, при этом даже не могу насладиться результатами своих трудов».
– Вот они, проблемы «плохих парней».
Лукас смеется.
– Ну, Дюк брал деньги просто потому, что Дюк был жадной сволочью, так что я согласен, это раздражало. А вот Эр Джей не хочет всем этим заниматься. С тех пор как он вырубил Дюка, парни все пытаются носить ему деньги, а он только и говорит им отвалить.