Предатель
Шрифт:
– За кровь безвинную нам еще воздастся! – ответил кто-то.
На него зашикали.
– Сходи к восточным воротам, – глухим голосом сказал Иааков Иехуде: тот ждал рядом. – В ливане Симона найди Реувена или Пасхура. Скажешь им, что мы здесь до послезавтра.
– А домой когда?
– Делай, как велено.
Сказавшись больным, два дня Иааков лежал в комнате. Иехуда носил ему пить. Пробовал говорить о том, как празднуют люди, но брат отворачивался к стене.
Иехуда рассказал, как слышал, будто человека из Кариот, что заманил их брата в ловушку и написал
На третий день на рассвете в комнату постучали. Иааков дремал, не раздеваясь.
На пороге стояли Реувен и Пасхур. Торговец кивком показал младшему брату – собирайся. Тот, потягиваясь и зевая, пошел за всеми. Он перестал чему-либо удивляться.
По пути Иааков не смотрел направо. Там за стенами высилась зловещая гора.
Стража уже отперла ворота и, очевидно, дремала в каменной сторожке.
Поднялись по холму. Из-за поворота завиднелся грот. Реувен и Пасхур прибавили шагу. Иааков и Иехуда встали, словно их пригвоздили к земле: ноги налились тяжестью.
Перед отваленным камнем в прозрачном свете зари, облокотившись о колени и укрытый до плеч полотном белой ткани, сидел их брат Йехошуа. На полотне проступала кровь от ран. На лице засохли струпья. Мирьям и женщина с нею хлопотали возле равви. Кифа и его брат Андрей припали к стопам Йехошуа.
Иааков и Иехуда на подгибающихся ногах, не зная, бояться или ликовать, подошли к брату. Он вымученно улыбнулся им.
Из несвязного бормотания Кифы Иааков понял: когда они с братом и женщинами пришли к гроту, то нашли оружие стражи и расслышали слабый голос за камнем: очевидно солдаты тоже слышали и в ужасе бежали. Братья отвалили камень и едва не лишились чувств: слабый и больной к ним вышел Йехошуа.
– На все воля Небесного Отца! – расслышал Иааков глухой голос Пасхура.
Йехошуа не ответил.
– Пора уходить, – прервал всеобщий нараставший восторг Пасхур. – Скоро солдаты будут здесь, чтобы проверить слова стражи.
Реувен и Пасхур помогли Йехошуа подняться. Кифа и Андрей переплели руки в замок и усадили учителя. Пока город не проснулся и дороги были пустынны, призванные понесли равви к Гефсиманскому саду в обход городских стен. Реувен бережно поддерживал Йехошуа под спину.
В саду вошли во двор дома, где накануне расправы призванные ужинали с равви. Хозяин дома, простоволосый и босой, увидев Йехошуа, упал ниц.
– Опустите меня, – попросил Йехошуа.
Он пошатнулся, – несколько рук поддержали его, – и сделал несколько шагов.
– Все здесь? – спросил он Кифу.
В проем слышались негромкие голоса. Кто-то убеждал остальных расходиться: община под Александрией разгромлена, Хизкия умер, Йехошуа убит…
Кифа толкнул двери, пропуская учителя. Человек девять в широкой комнате
При полной тишине Йехошуа, морщась от боли, наклонился, поднял лавку и сел.
Он улыбнулся и спросил:
– Теперь, за кого вы почитаете меня?
Только после этого все разом зашумели, кинулись к нему, но Кифа, Андрей, Иааков и Иехуда удержали их, чтобы они объятиями не причинили боль раненому. Тогда призванные припали к ногам учителя.
Все расселись по лавкам. Хозяин дома и призванные не сводили глаз с равви. Они ждали его слова. Иные, рассмотрев раны на теле Йехошуа, смущенно опускали глаза. Вдруг Иехуда упал на колени, поцеловал руку брата и заплакал.
– Прости, за то, что я не верил…
Иааков за плечи осторожно поднял и усадил Иехуду. Йехошуа помолчал, пережидая слабость. Он разомкнул веки и произнес твердым голосом:
– Что важнее для вас: то, что видят глаза ваши и не верят, или то, чему я научил вас?
Все молчали.
– Если ты явишь себя людям, они быстрее уверуют, – осторожно за всех сказал Фома, худощавый, с всклокоченной бородой.
– Нет, – ответил Пасхур. – Первосвященники объявят учителя чародеем и снова схватят.
Йехошуа остановил его движением руки.
– Если вы видите и не верите глазам вашим, как же поверят те, которые будут после вас и не увидят? – спросил он.
Все молчали.
– Но если вы верите в слова Небесного Отца, тогда идите и научите все народы. Расскажите, что видели. Расскажите, как я умер и снова сидел перед вами. И в том нет неправды! Кто же поверит в слово Отца Небесного, тот спасет свою душу.
Йехошуа побледнел и прикрыл веки. Призванные кинулись к нему и уложили на постель. Через одежду Йехошуа проступала кровь.
– Надо уходить, – сказал Кифа. – Будут искать в домах, где был учитель.
К вечеру Иааков купил лошадей и верблюдов. Женщины смазали раны Йехошуа настоем. Дождавшись ночи, тронулись к Цору, словно караван паломников возвращался с праздника. Йехошуа провожали все призванные, оба брата, Пасхур, Реувен и женщины. Кифа велел мужчинам спрятать мечи в складках одежды.
В пути Иааков расспросил Пасхура, как Йехошуа оказался в Ершалаиме и что стряслось. Тот рассказал.
– Почему ты знал, что он воскреснет? – спросил Иааков.
– Потому что тот, чьими устами говорит Небесный Отец – сын его возлюбленный и будет жить вечно! Так же, как будет жить вечно его слово!
Больше Пасхур ничего не сказал.
Через три дня, обойдя Кесарию, отряд солдат из легиона Августа с сотником Юлием по приказу наместника прибыл в Цор. Опросили всех начальников кораблей и корабельщиков, бывших на пристани, о нанимателях галер. С солдатами приехал храмовник из священного совета.
Начальник корабля, некто Аристарх, чья галера неделю стояла в ремонте, и его люди видели, как накануне дюжина мужчин внесли на корабль гексафору со знатным вельможей. Затем мужчины разъехались, а корабль отплыл в Галльскую Ниццу. С вельможей были мать и жена.