Предателей казнят без приговора (Сборник)
Шрифт:
– Зачем ты это говоришь? – раздраженно спросил товарищ майор.
– Затем, что такими вещами занимаются те, кого именуют упырями и «власовцами». Можешь расстрелять меня, но я не из них.
– Зачем мне все это? То, что ты только что рассказал?
– Один из таких упырей в моем отряде. А я подполковник Вечер, командир.
– Был ты подполковник Вечер, будешь полковник Ночь, – подал голос молчавший до сей поры капитан.
– Теперь можете стрелять, – на сей раз мне удалось изобразить на своей физиономии дурацкую глумливую ухмылку.
Товарищ майор сделал шаг назад, вскинул взведенное оружие. Почти синхронно с ним то же самое сделал капитан. Что же теперь?! Вопить: «Я не упырь!»…
– Ну все, – только и произнес я. – Но через пять минут с моим трупом возникнет проблема.
– Решим, – кивнул капитан, но майор остановил его.
– Мой
– Кому?
– Возможно, вашему полковнику.
– Ключ к коду знаешь? – моментально сориентировался майор.
– Имею, – кивнул я. – Но до конца ключа не знаю.
– Где он?
– В личных вещах, – кивнул я на отобранный у меня вещмешок.
– Точнее! – Вещмешок был уже в руках капитана.
– Три зубочистки, – ответил я.
Некоторое время мы все трое молчали. Потом товарищ майор с понимающим видом взглянул на аккуратно извлекшего мои зубочистки капитана, при этом не опуская оружия. Сомнений не было, к этим ребятам (а они производили впечатление профи серьезного уровня) попал некий шифр. Одинаково интересующий как сторону противника, так и их командира полковника Анда. Расшифровать без ключа невозможно, ключ вроде бы у них в руках, но нужен знающий человек, который скажет, в какую сторону этот ключ крутить.
– Что с зубочистками? – перешел к делу товарищ майор.
– Отмените расстрел, и мы вместе с ними поколдуем, – ответил я.
– Где основной текст?
– На монетах. Цифры там тоже есть, но они ничего не скажут. Основные цифры и часть текста на монетах вашего командира.
Товарищ майор достал из кармана измерительную рулетку. Автомат при этом по-прежнему смотрел мне в лоб.
– Мерить размеры всех трех? – кивнул он на зубочистки.
– Конечно, – сказал я.
Приятно иметь дело с умными, хорошо образованными в стенах бывшего КГБ людьми. Перед моими противниками элементарный шифр. Измеряем размеры зубочисток, складываем их. Затем умножаем на число, которое указано на монете. Потом делим это число на следующую цифру. И вот после этого с помощью полученных цифр и имеющегося словесного текста мы будем иметь возможность прочитать зашифрованное послание. Как все, казалось бы, просто при первичном изложении, но расшифровать данное послание может лишь специалист по криптографии и дешифровке.
– Давай-ка свои монеты, – произнес товарищ майор, кивнув капитану.
Я расстегнул куртку, капитан извлек мешочек, подкинул его на ладони, усмехнулся. В самом деле, мешочек этот очень сильно походил на те мешочки, что брали с собой пилоты американских ВВС, когда бомбили Югославию. Летучие янки наивно полагали, что если они попадут в плен, то местные, увидев мешочки с золотыми монетами, сразу же изменят свое решение о четвертовании пилотов, а напротив, накормят, обогреют, дадут покурить травки, а на ночь приведут красивую, добрую женщину. Я тоже таскал такой вот мешочек, но с иной целью. Золота в нем не было, в чем в скором времени убедился капитан. Как только он развязал тесьму, из мешочка, точно взрыв, в физиономию капитана ударилось маленькое, но очень зловонное облачко. Капитан выронил мешочек, оружие, закашлялся что есть сил, схватился руками за нос и губы. Что ж, генерал Леонтьев не поскупился на нашу экипировку, точнее, мне удалось убедить его, что в дороге бывают разные сюрпризы. Капитан моим соперником быть уже никак не мог, по крайней мере минуты две-три. Не прошло и секунды, как автомат из рук товарища майора взмыл вверх и улетел метра на четыре. Майор, однако, хоть и замешкался, но смог встретить меня парой точных ударов. В рукопашном бою он был достойный соперник. Сумев блокировать удар в голову, я отступил, ушел за кашляющего капитана и сумел-таки одним движением выдернуть из его кобуры пистолет. Теперь чихающий капитан служил мне еще и живым щитом.
– Продолжим разговор, – в стиле Карлсона, который живет на крыше, произнес я, предварительно всадив пулю в паре сантиметров от армейских ботинок товарища майора.
Тот, в свою очередь, замер, оценив ситуацию. Его товарищ тяжело кашлял и сморкался, я укрылся за его широченной фигурой и держал на изготовку пистолет с полным боекомплектом. Как я стреляю, товарищ майор
– А скажу я тебе на прощание вот что! Меня интересует твой полковник. И еще интересует, кто продавал боевикам новейшие разработки с оборонных заводов. Собственно говоря, это все. Желаю здравствовать!
Ловким движением прихватив пистолет-пулемет продолжавшего чихать капитана, я тут же покинул барак. В паре шагов от меня я обнаружил армейский джип «Мунга», возле которого топтался темнокожий парень с автоматом на спине. К его несчастью, времени на объяснения у меня не было. Темнокожий распластался возле заднего колеса «Мунги», а я вскочил в джип, сумел завести его и вырулил на проселочную дорогу. До ворот было не так уж и далеко, мне же хотелось как можно быстрее оказаться подальше от места, где людей сперва расстреливают, а потом выясняют все остальное. Я мчался между деревянных, пальмовых построек, инстинктивно выруливая к воротам. Однако не успел я к ним и приблизиться, как по корпусу машины забарабанил град пуль. Несколько пуль оставили отметины на прочных, почти непробиваемых стеклах «Мунги». Тем не менее я сумел подъехать к воротам. И тут же затормозил. Ворота были сработаны на совесть, хозяйничал здесь все-таки офицер советского КГБ. Пробить такие ворота нереально, в лучшем случае полетит карбюратор, в худшем мои сплющенные останки придется вырезать автогеном, если таковой в хозяйстве полковника Анда имеется. Между тем пулевой град бил все сильней и сильней. Стекло вот-вот окончательно треснет, и тогда темнокожие рейнджеры подберутся к джипу вплотную и расстреляют меня в упор. Пригнувшись, я распахнул дверцу и выбросил из нее правый ботинок. Его, конечно же, примут за противопехотную (а то и противотанковую, ботинок-то немаленький!) гранату, и в течение пятнадцати секунд ко мне никто не сунется. Выскочив из обстрелянного с продырявленными шинами джипа, я быстрыми перекатами ушел за один из бамбуковых заборчиков. В нескольких метрах от меня в полный рост возник темнокожий автоматчик. Мне ничего иного не оставалось, как одним выстрелом сбить с него защитную шапочку. Моя меткость несколько поубавила его пыл, он шарахнулся в кусты, а я окончательно укрылся за бамбуковой оградой. На некоторое время выстрелы с противоположной стороны смолкли. Теперь либо прикатят пару пулеметов, либо забросают меня гранатами, либо сожгут из огнемета. Что делать? Петь «врагу не сдается наш гордый "Варяг"? Стараясь не подниматься выше зарослей, я пополз вдоль ограды. Эх, укрыться бы, забиться в какой-нибудь угол… Но что потом? Над головой послышалось несколько одиночных выстрелов, потом прозвучала отрывистая команда на португальском, и вновь наступила тишина. Минуты на полторы, это уж точно.
– Вылезай, подполковник! – вдруг послышался возглас чуть ли не над самым моим ухом.
М-да, против меня все-таки работал профи. Мои же недавние сослуживцы и соотечественники. Мне не оставалось ничего другого, как выбросить вперед оружие и подняться с поднятыми руками. Напротив меня стояли четверо крепких, хорошо вооруженных мужчин. Одним из них был товарищ майор со злым выражением на бритом лице, а вот тот, что в центре, – темноволосый, с дугообразным разлетом бровей, немолодой уже, но состоящий из одних мышц…
– Здравствуйте, Андриан Куприянович, – произнес я, не опуская рук и глядя при этом в его большие, темные, прямо-таки гипнотические глаза.
– Рязанское десантное? – только и спросил он.
– Так точно, а до этого Калининское суворовское, – ответил я.
– И чего сюда забрался?
– По вашу душу. Только вот…
Я не смог подобрать слов и стал как-то по-дурацки мяться.
– Да ты говори, говори, как есть. Я ведь знаю, что вы меня как перебежчика ликвидировать должны. Ну, так ведь?
– Андриан Куприянович, – неожиданно приободрился я. – Ликвидировать перебежчиков – это ведь не только приказ. Это ведь… – я вновь замялся, подбирая нужные, но никак не приходящие на язык слова.
– Ликвидировать предателей Родины – это, во-первых, честно, во-вторых, – по совести, – произнес Андриан Куприянович. – Тебя это волновало?
– Вообще да, – кивнул я, не опуская рук.
– Если жить честно и по совести, то проживешь красивую, но, увы, очень недолгую жизнь, – обстоятельно произнес Андриан Куприянович. – Теперь не дергайся и не пытайся еще чего выкинуть. Расстреляем немедленно. А сейчас пойдем, по чашке чая выпьем… Или, если желаешь, кофе.