Предателей казнят без приговора (Сборник)
Шрифт:
– Тебе это зачем? – спросил я, усаживаясь рядом со своей недавней спасительницей.
– Не люблю, когда людей убивают, – ответила Аня.
– Давно?
– С детства, представь себе. Полковничек наш струхнул не на шутку… И еще я поняла, что ты прав. Не задержать тебя хотел наш полковник, а убить.
– И давно ты его знаешь?
– Давно. Наслышана о многом, но чтобы он людей на заказ убивал… Вчера бы не поверила.
– А мне веришь?
– На бандита ты не похож. В самом деле десантник?
– Так точно, – усмехнулся я, позволив себе немного расслабиться. – Гвардии подполковник, причем
Эта Анечка оказалась славной девчонкой. Самостоятельной, непугливой и, кажется, порядочной.
– В одном этот полкан прав, Аня. Меня в самом деле могут убить в ближайшие часы.
– Рядом со мною вряд ли. Стрелять в человека, когда рядом дочь генерала милиции, между прочим, заместителя министра… Куда едем?
Так, теперь понятно, кто у Анечки папа и почему он находится на улице Житной. Мне ничего иного не оставалось, как назвать адрес луговицынского офиса. Это было совсем близко.
– Я подожду тебя, – сказала она, когда мы остановились у самых офисных дверей.
– Как знаешь… Ты действительно так сильно не любишь, когда убивают людей? – зачем-то переспросил я.
– Чрезвычайно. А кто убил этого Леонтьева, ты знаешь?
– Да полковник твой и убил. Точнее, при его участии и присутствии.
– А доказать это возможно? – ее светлые, проницательные, маленькие глаза вспыхнули от боевого азарта.
Она явно была прирожденным милиционером. Не любила, когда убивают, и хотела во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Сейчас узнаем, – кивнув на офисные двери, ответил я. – Жди!
Глава 7
Василий Иванович Луговицын слушал меня молча и терпеливо, ни разу не перебил и не задал ни одного уточняющего вопроса.
– Стало быть, Андрейка Никаноров набрался смелости вернуться, – произнес он, как только я закончил свою историю.
– Вы считаете, ему этого делать не стоит? – уточнил я.
– С одной стороны, ему бы давно пора это сделать, с другой… Слишком много мерзавцев желают видеть его холодным и недвижимым.
– Мне поможете? – перешел к делу я.
– Влип ты основательно, – покачал головой Луговицын. – Хорошо, хоть от оружия избавился.
Луговицыну было лет за пятьдесят. Крупный такой, крутоплечий дяденька. Чем-то неуловимо похожий на Никанорова, только Луговицын рыжеватый, лысеющий блондин. Похоже, когда-то они оба служили в одном подразделении. В том самом легендарном «Вымпеле». Меня, правда, немного смущали обильные, откровенно уголовные, а не армейские татуировки на его увесистых кулачищах.
– Смотри, что у нас получается, – после некоторой паузы начал Василий Иванович. – Твой приятель-мерзавец Кравцов просчитал все лучше, чем все вы вместе взятые. В сложившейся ситуации нужен был козел отпущения, и его тут же нашли. Теперь все грехи с торговлей оружием, наркотиками спишут на мертвого генерала. Глушковы выкрутятся. А вас, господа десантники, будут валить по мере вашего возвращения в Россию.
Прав, прав Василий Иванович. Ну вот никак не могли мы с Никаноровым предположить, что Кравцову удастся сбежать, да еще и вернуться в Россию, да еще и заявиться к Филиппу Семеновичу с подробным планом дальнейших действий. Как ни крути, но шкуры
– Смотрим дальше, – продолжил Василий Иванович. – Убрать тебя по-быстрому не удалось. Более того – ты сумел избавиться от основной улики, пистолета. Как говорил Глеб Жеглов, такая улика сотню других перетянет. Но это для адвоката хорошо. Главное – ты живой и на свободе. А это не так уж мало. Что предпримешь?
– Вообще-то я на вашу помощь… рассчитывал, – неуверенно, с паузами пробормотал я.
Что еще отвечать? Никаноров дал мне адрес, телефон и пароль на самый крайний случай. Вот он, крайний случай, – вся столичная милиция на ушах, ловит меня. Правда, кроме одной милой девушки.
– Мне сложно будет тебе помочь, – усталым голосом проговорил Луговицын. – Ты, вообще, знаешь, кто я?
– Президент вот этого всего, – окинув взглядом шикарную офисную обстановку, ответил я.
– Правильно, – кивнул Василий Иванович. – Только эта фирма лишь прикрытие. Сам же я… По сей день являюсь действующим офицером КГБ, ныне ФСБ. Далее разъяснять нужно?
Разъяснять не нужно, не тупой. Этот Луговицын настоящий Штирлиц, не больше и не меньше. Теперь понятно, откуда татуировки. В конце восьмидесятых, начале девяностых прошлого века в тогдашнем КГБ был разработан секретный оперативный план по внедрению своих людей в только-только зарождающиеся структуры организованной преступности. Выбирались наиболее толковые, при этом нигде ранее не засветившиеся офицеры, им придумывалась соответствующая биография, наносились татуировки, иногда даже пластические операции делались. А после эти комитетчики внедрялись в мафию… Судя по офисной обстановке, вот этот Василий Иванович (или кто он там на самом деле) внедрился весьма успешно. Фирма солидная, а под ее крышей вполне можно проводить различные спецмероприятия.
– Глушковы, конечно, сволочи редкостные, – проговорил Василий Иванович. – Но даже ради такой сволочи я не могу раскрываться. Не могу ставить под угрозу репутацию фирмы. Ты ведь сейчас кто? Беглый убийца, можно сказать террорист. Завалил не кого-нибудь, а генерала военной разведки.
– Тогда сдайте меня милиции, – предложил я как ни в чем не бывало.
В самом деле – зачем марать честь фирмы?! Долг всякого честного предпринимателя (а Луговицын, несмотря на свое «уголовное» прошлое, сегодня белый и пушистый) содействовать органам МВД в борьбе с криминальным террором.
– Ты парень с юмором, – покачал головой Василий Иванович. – Помочь тебе я в открытую не могу, но кое-что сделаю.
С этими словами он взялся за телефон, сказал кому-то пару слов, а спустя три минуты в кабинет вошел неприметный молчаливый клерк. Ни слова не произнося, он положил перед Луговицыным какие-то бумажные распечатки и диск для компьютера.
– Возьми. Но ни в коем случае не ссылайся на меня, – протянув мне бумаги и диск, сказал Василий Иванович.
Штирлиц он и есть Штирлиц. Даже если не Макс Отто, а такой вот Василий Иванович.