Предателей казнят без приговора (Сборник)

Алтынов Сергей Евгеньевич

– Ты чего? – удивленно произнес он.

Боже, какое у меня было лицо в тот момент. Или еще одна седая прядь в волосах появилась. Нет, я не висла у него на шее и не припадала к груди.

– Не надо, – только и произнес он.

– Как же ты теперь? – только и произнесла я.

– А как и всегда… – дернул плечами Валера. – Все правильно: какой из меня музыкант, а тем более композитор?

– Нет, Валера! Зачем ты так говоришь? – Я с трудом сдерживала слезы. Сейчас нельзя. – Хочешь – я с тобой поеду. Прямо сейчас?

– Куда? – усмехнулся он. Цинично

так, отталкивающе. Сейчас он был другим, совсем непохожим на того седого певца с Праздника тающего снега.

Я что-то спросила, он что-то ответил, все в том же усмешливом тоне. Потом попрощался и не оборачиваясь зашагал на свою, «русскую» сторону… Музыка… Откуда она здесь? Да-да. Только что явственно слышала. Та самая первая песня, которую Валера спел в нашем селе… Нет, это просто ветер и гудок пограничного джипа, какой-то шум на «русской» территории. Музыкой это быть не могло, но почему-то эти далекие от гармонии звуки сливались в одну, ту самую Валеркину мелодию.

Он так и не обернулся. Он не хотел, чтобы жизнь наступала совсем хорошая и не хотелось умирать. И, наверное, был прав… На груди, у самого сердца заиграла тема из «Восемь с половиной». Голос пана Ветра.

– Забыли про меня, Расма?

Забыла. Ведь я была СЧА… Сча-стли… Нет, договаривать не решаюсь. А была бы девчонкой – «купалась бы в счастье»! Пан Ветр возник как всегда ко времени и месту.

– Я совсем рядом, – послышался его голос.

Послышался не столько в трубке, сколько за моей спиной. Я обернулась. Пан Ветр, этот полноватый, добропорядочный пастор-очкарик и в самом деле стоял в паре шагов от меня. Он убрал во внутренний карман свой мобильник и приблизился ко мне вплотную. И тут мне стало как-то не по себе. Нехорош человек, все знающий и предвидящий.

– Вы ведь все знаете, – сказала я.

– Увы… – кивнул он. – Ситуация печальна, почти трагична. Но… Зато вы выполнили свой гражданский долг.

– Что? – у меня перехватило дыхание.

– Я действительно все знал, причем еще за месяц до нашей первой встречи. ВСЕ!

– Тогда потрудитесь объяснить, – взяла я себя в руки.

– Охотно. Далее держать вас в неведении не считаю возможным. Наше государство находится на пороге вступления в оборонительный альянс стран Европы. Вы должны были слышать об этом.

– Простите, но такие вещи проходят мимо моих ушей, – дернула плечами я, стараясь что-то понять.

– Это очень важный шаг для нашего государства. Очень важный, – дважды произнес Пан Ветр. – Но в международных кругах возникли некоторые сложности и заминки. Вам они все равно непонятны, поэтому не буду в них углубляться. И вот тогда нам… Ох, не умру от ложной скромности, если скажу так – МНЕ пришлось внести кое-какие коррективы, создать видимость возможной агрессии со стороны сопредельного государства, и теперь прием в оборонительный альянс – практически решенный вопрос. Решенный МНОЮ.

– Вы бог? – вырвалось у меня.

– Нет, – не удивившись, покачал головой он. – Человек. Пан Ветр. Но вы оказали мне неоценимую услугу, и я должен отблагодарить вас.

– Значит, я… Я действовала

по вашей ВОЛЕ?! – воскликнула я.

– Ни в коем случае. Вы все сделали сами. Своими руками, ногами и другими частями тела. Вы поступали так, как должна была поступать актриса Расма Риэкстыня. И это все оказалось так созвучно с моей схемой… Люди вообще очень одинаковы и предсказуемы. Тот, кто умен, этим успешно пользуется. Просчитать вашу линию поведения, линию поведения Эдгара и этого русского не составило особого труда… Главное, что все это так удачно совпало с интересами нашего общего государства.

– Вы служите в?.. – спросила я.

– Нет, я нигде не служу, – позволил себе улыбнуться он. – Я провокатор. Профессиональный. Это мой талант. И еще я ко всему прочему патриот своей страны! Как и вы, драгоценная Расма.

– Я убью вас, – полушепотом произнесла я.

– Промахнетесь, – голосом Эдгара ответил пан Ветр. – А у вашей сестры будет осечка. К тому же она слишком благоразумна.

– Зачем вы все это мне рассказали? – спросила я.

– Я честный провокатор. А вы – сильная женщина, в петлю уже не полезете. Вы будете жить, спать с мужчинами, купаться в речке своего детства и опять спать с мужчинами. В кино сниметесь, возможно, даже в хорошем… Видите, мне все известно заранее. Так вот, я хочу отблагодарить вас! Райян! – негромко позвал он кого-то.

Сбоку мгновенно вырос очень высокий очень молодой человек с незапоминающимся, точно стертым лицом. Именно его звали именем известного американского рядового. В руках он держал кейс.

– Во-первых, деньги, вы их заслужили, – проговорил пан Ветр.

– Да пошли вы… – начала было я.

– Деньги дадут вам независимость, вы не будете сниматься в рекламе гигиенических принадлежностей и средств от запоров. Вы сможете вложить эту сумму в собственную студию, и уже никакой плешивый кретин, именуемый режиссером или продюсером, не станет хватать вас за задницу.

– И я всю жизнь буду обязана вам!

– Нет, вы обязаны себе и только себе. Повторяю, я честный провокатор.

– Денег я не возьму, – твердо произнесла я.

– Хорошо… Надумаете, позвоните. Подойдет Райян, я с вами больше встречаться не намерен. Но в знак благодарности я окончательно избавлю вас от комплекса вины. Послушайте меня – если аборт это узаконенное убийство, то презерватив это узаконенное создание концлагеря для малолетних с последующим уничтожением всех узников.

Я ничего не ответила. Но мне вдруг стало весело. Черт возьми, этот Негодяй с большой буквы «Н» сумел-таки развеселить меня.

– Вы смеетесь, – он уловил мой настрой. – И вот еще что. Вы можете уехать в Россию, найти там этого своего русского. Но… Я очень не советую вам этого делать. И особенно не советую тащить его сюда. В этом случае я убью и вас, и его. Правда, Райян?

Райян не заставил ждать себя с ответом. Мобильный телефон, который я забыла убрать и держала в вытянутой руке, был выбит и размозжен одним точным выстрелом. Даже не выстрелом, а хлопком. Я невольно присела, Райян так же невозмутимо убрал оружие.