Предателей (не) прощают
Шрифт:
– Дебил ты, Дима, – закатил глаза он. – Мне без Машки совсем туго. Вот вляпаешься, как я, тогда поймешь.
– Да не дай Бог! – сделал страшные глаза парень и стал неистово креститься, чем вызвал громогласный хохот других спортсменов в зале. – Свят-свят-свят!
– И давно ты таким набожным заделался? – Иван схватил полотенце и вытер вспотевшую шею.
– Тут и в Бога поверишь, лишь бы не засосало, как тебя! – ответил, посмеиваясь,
Давыдов лишь хмыкнул, но доказывать ничего не стал. Он для себя уже давно все решил. После соревнований подадут заявление в ЗАГС, возьмут липовую справку в поликлинике для Манюни, чтобы расписали быстрее, и вместе в Америку махнут – наслаждаться безоблачным заграничным будущим.
– О чем ты только, пацан, думаешь? – нахмурился Малконский – невольный свидетель их разговора. – Соревнования на носу!
– Вот после соревнований сразу в ЗАГС! – улыбнулся Иван. Ночь с Манюней подарила ему крылья. Он сегодня улыбки сдержать не мог, едва по зубам не схлопотал – даже капа не защитила. – Приеду с золотом и сразу женюсь!
Тренер лишь головой покачал, ничего не ответив, Грач продолжал ржать как дебил, а Давыдов летал в облаках. Он себе этого почти никогда не позволял. Что мечтать, если реальная жизнь по кумполу лопатой бьет?
Вот и его прибила, буквально через два дня.
– Матюша твою Маню мнет, ты знал? – спросил его Грач в раздевалке, когда они одевались после душа.
– За такие слова и в табло может прилететь, в курсах? – набычился Иван.
– Я-то в курсах, – хмуро ответил парень. – Только ты, по ходу, не в курсах, что рогами скоро будешь потолок мерить. Малконский на всю округу растрепал, какая твоя Машка страстная в постели.
– Врет падла! – зарычал Давыдов. – Убью!
Грач перехватил его на выходе, крепко вцепившись в руку.
– Полегче, брат. Сосунка тренера лучше не трогать, иначе контракт за бугром помашет тебе лапкой.
– Плевать!
Матвея он в тот день в зале не застал, а вот с Олькой пересекся. Та странно так зыркнула на него и тут же глаза спрятала.
– Ты все знала! – пригвоздил он тяжелым взглядом девчонку. – Отвечай!
– Не кричи, Ваня, – прямо присела она, любила захаживать сюда, перед многими парнями хвостом крутила. – Я тебе всегда говорила, что Машка любит хорошую жизнь! Сытнее да побогаче! Вот и выбрала себе парня по статусу… Пока ты тренируешься и по соревнованиям катаешься, она по ресторанам да клубам с Матвеем.
Он зубы сцепил
– Даже подарки дорогие от него принимает, – продолжала тем временем Олька. – Часики видел?
Часики эти он у принцессы видел. Новенькие, красивые, явно фирма. Вот только спросить не спросил откуда. Князевы дочь всегда хорошо упаковывали, ничего не жалели. Это Иван вечно краснел, что на толковые подарки принцессе не хватало, а она и не просила никогда…
Притворялась?
Быть такого не могло!
Его Манюня точно не стала бы лицемерить! Давыдов железобетонно был в этом уверен, пока не увидел принцессу с Матвеем. Урод почти целовал его девушку!
Как он его не убил тогда, и сам не понял. Перед глазами все стало алым – и понеслось…
Не запрыгни принцесса ему на спину, и вместо американского неба Давыдову светило бы небо в клеточку.
Они тогда с Манюней разругались вдрызг. И эти чертовы часики все маячили у Ивана перед глазами, как раз у принцессы на запястье были.
Как насмешка?
Несколько дней перерыва, чтобы остыть, им обоим не помешали. Поэтому Давыдов впервые уехал на соревнования, не попрощавшись с Манюней.
Он себе места там не находил, настолько паршиво было на душе. А золото взял.
– Мой сын не боксерская груша, – сказал ему еще в автобусе Малконский. – Больше не путай, если хочешь построить успешную карьеру.
– Пусть не лезет к моей девушке, и я с удовольствием забуду о его существовании.
– Если с*** не захочет – кобель не вскочит. Слыхал, парень? – хмыкнул тренер. – Границы не пересекай, усек?
– Усек, – скрипнул зубами Иван.
Грач тогда глянул на него как-то сочувствующе, прямо кишки узлом завязало.
Неужели Манюня могла все время так мастерски притворяться?
Нет! Давыдов явно был у нее первым! А потом как?
Этот вопрос не давал ему покоя.
Как вернулся после соревнований, сразу к ней и побежал.
«К черту гордость! – думал он. – Надо разобраться, что за дерьмо вокруг творится!»
Только вот мама принцессы его и на порог не пустила.
– Хватит таскаться за моей дочерью, – зашипела не хуже кобры женщина. – Тебе здесь не рады, Иван!