Предатели Гора
Шрифт:
— Нет, Господин! — ответила она.
— Но Ты именно так и поступила.
— Простите меня, Господин! — всхлипнула девушка.
— Есть у меня идея, передать тебя свободным женщинам, — сказал Амилиан.
— Пожалуйста, нет, Господин! — испуганно вскрикнула рабыня.
— И как Ты думаешь, мне следовало бы тебя наказать? — спросил мужчина.
Девушка вскинула голову и пораженно уставилась на него. Казалось, в это мгновение в её смазливой головке промелькнули тысячи вариантов. Но затем она потухла и смиренно опустила голову.
— Всё, что
— Хм, подходящий ответ, — кивнул Амилиан.
Признаться, в этот момент я вздохнул с облегчением. То, чего я очень боялся, было слишком близко.
— Ты закована в рабские цепи, — заметил Амилиан.
— Это подходит мне, Господин, — признала девушка. — Ведь я — рабыня.
— Как тебя зовут? — спросил командующий.
— У меня пока нет имени, — поспешила ответить она. — Меня ещё никак не назвали.
— Кажется, Ты стремилась служить косианцам, — припомнил он.
— Или любому другому мужчине, Господин, — прошептала безымянная рабыня.
— Ты вызвала недовольство мужчин, — сообщил Амилиан.
— Простите меня, Господин! — всхлипнула прежняя Леди Публия.
— Уберите её пока в сторонку, — приказал Амилиан, — и приведите теперь другую женщину.
Двое мужчин подхватили за руки бывшую надзирательницу, а теперь неназванную рабыню, и волоком оттащили её в сторону, уложив девушку животом на палубу.
В следующий момент перед нами появилась другая фигура, тоже закованная в сирик. Вуаль спереди и с боков прикрывала крепкий ошейник, с которого свисала вертикальная цепь. Зато его можно было рассмотреть сзади, под краем белого тюрбан. Да и вуаль скрывала далеко не всю цепь спереди, оставляя открытыми наручники и кандалы на щиколотках. Когда она просеменила мимо меня, наши взгляды встретились, я увидел, что в глазах женщины плещется непередаваемый словами страх. Её заставили опуститься на колени перед Амилианом. Украдкой взглянув в сторону, она увидела прежнюю Леди Публию, голую, в сирике, лежащую на животе, на досках палубы.
— Давайте-ка рассмотрим, — призвал Амилиан, — волнующий костюм, в котором предстала эта заключенная перед нами. Открытость большей части рук, икр и лодыжек, мелькающая сквозь прорехи кожа, намекает нам, что под одеждой мы найдём не нательное бельё, а только саму женщину. Как точно эта одежда передаёт образ некой простой, скромной, обедневшей девицы из низкой касты, и как при этом умно она скроена, дабы показать её носительницу, причём способом, рассчитанным на то, чтобы стимулировать желание сильных мужчин, мужчин приученных, рассматривать женщин как рабынь, как трофей, как награду и удовольствие.
Трудно было не согласиться со словами командующего. Уверен, что многие из собравшихся, уже хотели сорвать эти дразнящие тряпки с красотки, которую они украшали.
Прежняя Леди Публия, лежавшая в стороне, застонала. Но мужчина, стоявший рядом, лёгким пинком призвал её к тишине.
— Эти своеобразные тряпки принадлежат тебе? — поинтересовался Амилиан у женщины,
— Нет, — ответила она.
— Прежде они принадлежали женщине называвшей себя Леди Публия из Форпоста Ара, не так ли? — осведомился мужчина.
— Да, — кивнула женщина.
— Как получилось так, что их носишь Ты? — спросил Амилиан.
— Я надела их, что меня не узнали, — ответила она.
— Значит, Ты боялась быть узнанной? — сделал вывод командующий.
— Да, — признала та.
— Более того, я предполагаю, что Ты хотела бы, чтобы тебя приняли за прежнюю Леди Публию из Форпоста Ара?
— Да, — не стала отрицать женщина.
— Давайте посмотрим, кто же эта женщина, — предложил Амилиан, — кто замаскировался под прежнюю Леди Публию, и кто по неким причинам, как мне кажется, так боится быть узнанной.
Амилиан махнул рукой, и один из мужчин, аккуратно и не спеша, снял с женщины вуаль и тюрбан.
Свободная женщина стоящая на коленях выпрямила спину, подняла голову и вытянула шею, не собираясь скрывать видимый теперь ошейник.
— Она опознана? — спросил Амилиан.
— Так и есть, — заверили его сразу несколько мужчин, лица которых помрачнели.
— Кажется, теперь я понимаю, — усмехнулся командующий, — почему Ты так боялась быть узнанной.
Леди Клодия молчала.
— Ты — предательница Леди Клодия, — презрительно бросил Амилиан.
— Да, — признала женщина.
— Ты попыталась сбежать, — добавил он.
— Да, — согласилась Клодия.
— Но Ты не сбежала, не так ли?
— Нет, — ответила она. — Я не сбежала.
На мой взгляд, в происходящем присутствовала некая ирония. На пирсах, захвати их косианцы и устрой резню, а потом, если бы им захотелось, то и начни захватывать рабынь, её красота, которая была обнажена и выставлена на показ, имела все шансы привлечь внимание завоевателей. Возможно, она, закованная в цепи, была бы даже брошена офицеру, чтобы впредь быть его собственностью и служить ему с совершенством, по крайней мере, до тех пор, пока он, скажем, не утомился бы ею, и не решил подарить или продать другому. Она могла бы даже служить своего рода наградой тому или иному воину за его действия в Форпосте Ара. Куда больше милосердия она могла бы найти на пирсах в захватчике, держащем окровавленный меч, чем в абстракциях правосудия её собственного города. Мужчину с мечом, по крайней мере, можно поколебать, ведь он живой человек.
— Ты была признана виновной в предательстве своего города и приговорена к смертной казни, — напомнил Амилиан. — Ты можешь оспорить какое-либо из этих утверждений?
— Нет, — покачала головой женщина.
Командующий повернулся к раненому Марсию, лежавшему поблизости на тюфяке, и приподнявшись на одном локте, наблюдавшему за судом.
— Марсий, — обратился к палачу Амилиан, — Хватит ли у тебя сил, чтобы привести приговор в исполнение?
Мужчина кивнул.
— Сожалеешь ли Ты, Леди Клодия, о своём предательстве? — спросил её командующий.