Предатели по призванию
Шрифт:
– Значит, это «они» поручили Туридду Сомпани убрать их?
– Да, но они не хотели, чтоб это выглядело как убийство.
– И что же предпринял Сомпани?
– Он повел их в ресторан на берегу Ламбро, возле шлюза Фаллата, сказал, что он их друг, и дал пакетик. Они накачались – вином и эм-шесть, и тогда Туридду сказал Джанпьетро: «Спорим, что ты не переплывешь в машине Ламбро?»
Именно так и было. Человек, принявший дозу мескалины-6, чувствует себя способным сделать все – изнасиловать сотню женщин, убить сотню врагов, переплыть Ламбро
– Значит, Джанпьетро Гислези взял свою подружку Микелу, сел за руль и попытался переплыть Ламбро?
– Да. – Клаудио Вальтрага, несмотря на сковывающие пластыри, рассмеялся от нелепости подобной идеи.
К сожалению, Туридду Сомпани не учел, что обслуживавший их официант – маленький, честный, чудоковатый и симпатичный апулиец – слышал разговор и после того, как машина грохнулась в реку, сообщил полиции, что именно он, Туридду Сомпани, спровоцировал этих пьяных (честный апулиец решил, что они просто пьяны, про М-6 он ничего не знал) переплыть Ламбро в машине. На суде Туридду Сомпани все, естественно, отрицал: мол, ему и в голову не приходило подстрекать их на такое безумие, – но чудак-апулиец без всякого страха, из одной любви к истине, настаивал на своих показаниях, и, как ни сильна была защита, адвоката Сомпани все же засадили на два с половиной года. Там, в Сан-Витторе, Дука с ним и познакомился.
– А за что убили самого Туридду? – Дука задавал вопросы в логической последовательности просто для того, чтобы проследить ход мысли преступников; судьба того подонка его ничуть не интересовала.
– Его никто не хотел убивать, это все Ульрико. – Мутные глаза Клаудио Вальтраги прояснились, сверкнули ненавистью.
– За что он его убил?
– Туридду в тот вечер должен был получить два груза эм-шесть.
– Значит, по-твоему, Ульрико Брамбилла в тот вечер взял мескалину-шесть, а самого Туридду сбросил в канаву? – Ну и народ!
– Да, – подтвердил Клаудио Вальтрага.
– Но зачем было Туридду отдавать ему мескалину и как Ульрико умудрился сбросить его в канал? Может, это просто несчастный случай?
– Нет, ведь груз пропал, – возразил Клаудио Вальтрага. – Если бы это был несчастный случай, полиция нашла бы у Туридду эм-шесть.
Логичное объяснение, однако не все понятно.
– Начнем сначала, я не все понял. Кто дал Сомпани мескалину?
Пряча глаза от солнца, выполнявшего здесь роль слепящей лампы, как на отошедших в прошлое допросах третьей степени, Клаудио Вальтрага проговорил:
– Нельзя ли попросить чашку кофе? Мне что-то нехорошо.
Дука сделал знак Маскаранти, тот в благородном порыве перевоспитания преступников предложил:
– Может, в кофе налить чего покрепче?
– Да, спасибо, граппы, – простонал бизон.
Маскаранти через коммутатор заказал кофе из бара, а Дука повторил:
– Так кто же дал мескалину Сомпани?
Кофе с граппой
– Ульрико ездил за грузом в Геную, а потом должен был привести его Туридду.
Значит, курьером был все тот же Ульрико Брамбилла: он возил не только образцы автоматов, но и грузы наркотиков.
– Объясни получше, – буркнул Дука, начиная нервничать: здесь, в квестуре, в присутствии сил правопорядка и перед лицом самого закона, не дашь ему в морду. – Ульрико Брамбилла едет в Геную, привозит мескалину, передает ее Сомпани, а потом снова забирает и убивает Сомпани – так, что ли?
– Он должен был передать, но не передал – оставил себе.
– Ну и что?
– Ульрико знал, что в тот же вечер Сильвано должен забрать эм-шесть у Туридду, а если б Туридду сказал Сильвано, что Ульрико не передал ему груз, то сразу бы выяснилось, что это Ульрико зажал эм-шесть. Словом, он поехал в «Бинашину» и своей машиной столкнул в канаву машину Туридду и его бабы.
Все логично: курьер прикарманивает наркотик вместо того, чтобы передать его распространителю для клиентуры (одному же выгоднее работать), а затем убивает распространителя, чтоб никто не догадался, что он ничего ему не передал.
– Что дальше? – с отвращением спросил он у Вальтраги.
– Ну вот, как только Туридду преставился, мы подождали несколько дней, пока не выяснилось, что полиция не нашла эм-шесть, и тогда поняли, что Туридду ничего не получал. Мы – к Ульрико, он поклялся, что передал груз Туридду, а я поверил – этого никогда ему не прощу!
Не простит, после того как разрезал его на куски! У Дуки засосало под ложечкой, и в горле образовался ком – уникальный случай нравственного отравления!
– Продолжай, скотина, – глухо обронил он.
Тот продолжал:
– Ведь если Ульрико передал эм-шесть Туридду, значит, убийца Туридду – Сильвано, который получил у него эм-шесть, но оставил себе, а Туридду сбросил в канал. Тогда я и наладил Сильвано с Джованной. ОНИ, как узнали, что Ульрико передал груз Туридду, сказали: пора кончать, и я покончил с Сильвано, а Ульрико, оказывается, меня обманул. – От ярости, что его обманули, лицо его, и без того обезображенное пластырями и кровоподтеками, исказилось еще больше. – Это он, Ульрико, присвоил товар, а не Сильвано.
Дуку начал разбирать смех; в сущности, Карруа прав: пускай пропадут и перебьют сами себя, пускай воруют друг у друга наркотики, пускай кожу друг с друга сдерут: теперь три падения в воду казались ему естественными и закономерными – все это внутренние распри международного преступного синдиката с крайне разветвленной деятельностью. Только один момент оставался неясным.
– Куда же она все-таки делась, эта мескалина?
– Ульрико ее припрятал, но я так и не дознался – где, он все твердил, что ничего не знает, и я тогда... потерял терпение.