Предатели
Шрифт:
Особняком держался Чжон Тонг вместе со своей вечно молодой и красивой женой. Их забегаловка «Глухая жаба», располагалась у южного поста и вела свою игру в маджонг. Все, кто хотел мутить с китайцами, сначала попадали на разговор с Чжоном в его забегаловку. В ней, на втором этаже, можно было балакать с ним обо всём и предлагать сотрудничество. Если Тонг видел выгоду мог без привлечения «Старших тигров» провернуть любое дело: скупка, продажа, обмен, всё что угодно. Если без тигров никак, то выходил на них, не забывая про свой ломоть. «Глухая жаба» — это форпост, некий фильтр. Лихой, когда держал «быков», этот фильтр прошел успешно и вышел на «Старших тигров», но про Чжона не забывал и при любом случае всегда стремился подогреть именно его. Всё самое жирное попадало владельцу
«Старшие тигры» жили в том двухэтажном здании, оставшемся от автоколонны. Их жилище ничего общего с тем дерьмом, которым было завалено абсолютно всё вокруг, ничего общего не имело. Это было самое красивое с архитектурной позиции, здание. Изначально просто кирпичный короб, но доработали умельцы его шикарно — «Старшие тигры» должны жить в дворце! Вся отделка экстерьера делалась вручную, с применением культурно-этнических метод и олдскульных техник: крыша «пагода», стропила с уникальным креплением бруса по системе «доу гун», стены, интерьер, всё было выполнено настоящими мастерами-ремесленниками, которые вне времени, вне торгашества и вне рынка — это искусство. Далекий от эстетики Лихой со своим спартанским стилем, порой «подвисал» смотря на это строение, до того было красиво. Да, красота, но кому она досталась? Девятерым придуркам, способным харкнуть и высморкаться под стол за обедом. Внутри всегда свербило бухлом и немытой плотью. На верху трахались, внизу жрали — это единственное правило, которое соблюдалось в этом доме, или клубе, или…что это вообще за берлога, понять татарин так и не смог. Тошнотворная тема и это просто для них традиционно…
У входа его встретил Квай-Лай, маленький жирный китаец, в майке закатанной под самые сиськи. Белоснежный надутый «мамон» свисал на засаленную резинку треников, то же закатанных до середины голеней. Шлепанцы раскрывали все прелести ногтей-когтей и залепившего их коричневого грибка.
— Холосо, здолово, — рявкнул азиат, затягивая татарина в дом.
Просторный обеденный зал, с низкими столиками и наваленными на полу матрасами, подушками и подстилками. Обычно столы выставляли буквой «п», но в какой-то момент, найдя в разговоре тему, двое, или трое «тигров» просто отставляли один стол в другой угол, забирали свои подстилки и начинали шушукаться между собой, начхав на остальных братков и общую трапезу. Когда такую картину Лихой увидел в первый раз, он офигел от этих действий, но это оказывается для менталитета азиата нормально. Если учитывать что в основе своей в «тиграх» бывшие члены «триады», то получается, что такие сцены вполне нормальны и в китайском преступном мире. Сидят за общим столом, потом отодвигают стол в сторону и начинают вполголоса перетирать свои дела. Ещё раз Лихой убедился что этим, клоунам и понторезам никогда не догнать ничего в этой теме и организации.
Усевшись на упругую подушку, и поджав под себя ноги, татарин окинул взглядом стол с яствами. Аппетит пропал. Закурив, он по привычке начал искать глазами «яму», которой не было. Квай-Лай этот вопрос решил быстро, стряхивая пепел в какую-ту широкую тарелку с ароматными овощами. Нормально. Гайфулина перекосило, злость вскипала.
— П@ец!
— Давайа покусай, — налегая на свинину и тут же докуривая сигарету, пробубнил китаец. — Лазговола естьаа. Ты…Ли хоцсета стёбы ты помогала. Сталику его глуз нузна, а тама плоблема да. Всё плохо. За ними гонятся. Влоде отолвалисьа, но на пелеходе надо помогай. Тама возьмесьаа всё у весников.
— Кто на хвосте у них?
— Алмия узе влоде, — безучастно сквозь набитый едой рот выдал азиат. — Помогайа да, холосо, холосо там надо делай. Глуза холоссий, сталика здётта. Они тама убили кого-то. Помогай на пелеходе. Вельтолета мозет быть, надо «хунъинь лю хао» бели два лаза, — нахмурив брови и плюясь ошметками еды, кивал головой азиат.
— Чтоб ты скис, злыдень! — вытащив ещё одну сигарету произнес Гайфулин. — Вот это дерьмо, — он
— Панда, золотая! — достав красную пачку с изображением двух панд, ответил китаец. — Надо? — грязнымы пальцами к которым приклеились остатки еды и волкна мяса, он полез за сигаретой.
— Чё гонишь, ты, тупень, бля? Полез! Ну на хер! Забудь, — отрезал Гайфулин. — Я всё понял. Когда к вестникам и сколько спишите? Давай не тяни, дядя! Развел бля, парашу тут! Где жрёшь там и срёшь! Сколько спишите, кровососы?
— Холосе будетта, целез цяса иди сама к весникам. Ты сказала, сколько? Холосе будет, намальна. Намальна будет! Поняла, да?
«Вестники», 5 избранных Ли Ха Шунем хунхузов, которым он доверил переход и два плазона. Элитная каста, отвечающая за портал своими головами. Курьеры в настоящий мир, проводники и посыльные. Охрана «первого круга» портала не для тех у кого вместо мозгов порция разваренной лапши с нарезанными яйцами.
Переход располагался на восточной стороне лагеря. К зоне вестников вела выложенная брусчаткой тропа, пролегающая между двумя бетонными заборами. Заканчивалась она у огромных ворот высокого ангара. Лихой по ней ходил уже два раза, встречал фуры вместе с группой из четырех охранников, входящих в усиление. Татарина привлекали за его умелое обращение с пзрк и гранатометом. Один из вестников встретил его у ворот. Они своей амуницией напоминали каких-то отаку на косплее. Чересчур всё обвешано какими-то латами и разгрузкой в китайском стиле «али экспресса».
Войдя в ангар, легко способный вместить пару танков, Лихой встретил взглядом знакомую уже группу, около которой стоял вестник. Ворота лязгнули, татарину вручили FN-6 и две ракеты к нему. Проверив амуницию и оружие, группа направилась вглубь ангара к «черному камню». Вел группу вестник, держа перед собой «плазон», позади стоящий положив руку ему на плечо, начинал цепь. Лихой шел последним держась за рюкзак впередистоящего. Пройдя границу миров, Гайфулин успел выхватить высокие стены с какими-то коробками с иероглифами. Когда свечение погасло, группа китайцев собралась около контейнера, начав что-то обсуждать.
Лихой осматривал огромное складское помещение. Коробки, контейнеры, рельсовый кран с крюком под потолком. Выход был напротив, от которого тянулся просторный, широкий путь, по обе стороны которого возвышались пирамиды из контейнеров, ящиков и бочек. Теперь ему стало понятно, почему так запросто въезжают в портал тяжелые грузовики. Места достаточно. Оглянувшись назад, он увидел стоящий у стены, в какой-то чернильной сырой тени камень-портал.
Как он понял, какие-то засланцы должны были доставить для Старого-корня важный груз, который он очень ждал, но что-то пошло не так. Засланцам пришлось завалить кучу «копов», засесть на день в тихом месте и сегодня с прорывом, добраться до портала. А задача группы вестника заключалась в обеспечении доставки груза. Если у курьеров на хвосте серьезная сила, то необходимо было начать локальное лобовое столкновение с превосходящими силами противника. Лихой сглотнул подкравшийся к гландам колючий ком. Курить не хотелось, он готовился к чему-то геморройному, к тому, что на хер ему ни во что не вперлось.
Пока он разглядывал пространство и решал покурить или ну нафиг. Китайцы начали активный диалог, и он уже приобрел накал, но в какой-то момент закончился, не успев выйти из берегов.
Со всех сторон, загрохотали автоматы. Как будто стреляли коробки, стены, бочки и контейнеры. Фигуры стоящих впереди китайцев задергались черными силуэтами, раскидывая ошметки и сгустки крови. Рикошеты уходили в разные стороны. Свистели над головой и мимо ушей. Настоящий свинцовый дождь пролился на бедняг. Эхо грохота, забарабанило во всем теле. Лихой завалился на живот прикрыв череп руками. На удивление, он ещё дышал. Когда стрельба закончилась, татарин открыл глаза и сделав глубокий вздох, почувствовал как легкие наполнились острым пороховым дымом. Глаза слезились, татарин скинул ранец с ракетами и встал на ноги. Руки поднимать не стал. Раз уж смерть, то никаких команд и постановок.