Предательство любви не прощается
Шрифт:
Надя не отвечала, переваривая полученную информацию.
— Сестра твоя близняшка. Мы близнецы.
Надя продолжала молчать.
— Ломовы тебя удочерили, взяли у мамы прямо в роддоме.
— Приятное известие, если вы не ошиблись адресом. Ничего не скажешь, — наконец, с сарказмом произнесла Надя, — Вы меня не разыгрываете? Звоните среди ночи… Шутка не удачная. Где взяли телефон? Признайтесь, что разыгрываете. Я отключаюсь.
— Надя! Поверь, никакая не шутка. О твоем существовании узнала несколько месяцев назад.
— Так вы из Москвы? У нас не летная погода. Днем есть поезд. Не надо приезжать, я должна сама всё выяснить… Оставьте свой телефон, я подумаю, поговорю с родителями. Мама умерла, говорите? Если всё правда, почему не вспомнила раньше? Не сходится всё в вашем рассказе. Вас взяла в роддоме, а меня оставила?
— Не оставила, позволила удочерить хорошим людям. Одна, без мужа, в семнадцать лет, боялась, не поднимет двоих. Завтра все, что знаю, расскажу. Как к вам добраться на Подводника Кузьмина, какой ориентир? Есть метро?
— Рядом. Ленинский проспект. Пять минут пешочком.
— Записала. Надя, расскажи о себе. Замужем, чем занимаешься?
— Не знаю, верить ли вам. Уверена, здесь какое-то недоразумение, вы ошибаетесь. Не жалко деньги выбросить на ветер, — приезжайте, пообщаемся, убедитесь, что ошиблись.
— Да нет! Никакой ошибки! Чем ты занимаешься?
— Концертмейстер.
— Артистка?
— Нет, не артистка. Закончила консерваторию и продолжаю там работать. Помогаю артистам и студентам разучивать музыкальные партии.
— У меня собственное дело. Держу салон модной одежды. Официально замужем, но муж с любовницей живут в Германии. Сыну три с половиной года. У тебя есть дети?
— Дочка, в первый класс ходит.
— Слушай, я подумала, по телефону не стоит приемным родителям сообщать, что узнала их тайну. Подожди до завтра, встретимся и вместе решим, как всё сделать не очень болезненно. Они ведь тебя любят?
— Очень! Не представляешь, как любят! Все в доме для меня. Живут ради меня, сейчас сильно скучают. Каждую неделю звоню, часто навещаю. Сестра мне или не сестра, ты права, сообщать родителям пока не стоит. Самим бы разобраться.
28
Такси долго кружило между одинаковых серых хрущевских пятиэтажек, пока нашли дом 58. Открыла мне девочка, не спросив, кто я, провела мимо микроскопической кухни в гостиную. Квартира оказалась однокомнатная.
— Не спросила, кто я, впустила. — Я обняла девочку, расцеловала.
— В глазок посмотрела. Вы моя тетя и похожи на маму. Сразу узнала. Мама с минуты на минуты придет, только-что звонила. Хотите, я поставлю чай или кофе? — Она включила конфорку газовой плиты и поставила чайник.
— Мама разрешает тебе зажигать газ?
— Целый день на работе. Я и готовить умею. Не только разогревать. Суп, кашу.
Девочка рассказала, что ее зовут Юля, папа живет с другой женщиной в городе. Они тоже жили в центре в большой квартире с соседями. В позапрошлом году
— Могу в зале сесть. Мне разрешают. Из-за кулис интереснее смотреть, как мама играет.
Поделилась Юля, что ходит с мамой заниматься музыкой к соседям, потому что своего инструмента нет.
— Мама учит Галку играть на пианино, а мне за это разрешают играть. Деда обещает продать свои "Жигули" и купить мне пианино.
— Учиться играть на пианино, нравится?
— Очень. У мамы на работе в каждом классе пианино. Когда я прихожу, она позволяет садиться за инструмент.
— Инструмент. Как профессионал рассуждаешь. — Я обняла ее. — Подарю тебе пианино.
Осмотрела квартиру, состоящую из одной комнаты. Спальня, гостиная, столовая, детская — всё в одном флаконе. В микроскопической кухне больше одного человека не поместятся.
Надя открыла своим ключом и появилась неожиданно, прервав рассуждение Юли о преимуществе фортепиано перед другими инструментами. Смущенно остановилась, увидев меня. Я разрядила обстановку, кинувшись к ней с объятиями.
— Неужели ты моя сестра? — прошептала она. — Немного похожа. Юленька, или услышала маму или у самой в эту минуту родилось, воскликнула:
— Вы очень похожи! И голоса.
Насколько похожи, видно со стороны. Себя я представляю в своем, сложившемся годами облике, и сравнить могу по фотографии или в зеркале. Симпатичная молодая женщина, передо мной, показалась мало похожей на меня. Воображение представляло нас, как обычно изображают близнецов на журнальных фотографиях или в кино — обе одинаково одеты, причесаны, улыбающиеся. Надя в модном сером демисезонном пальто, несмотря на конец ноября, с перекинутым через шею белым шарфиком, с длинными до плеч волосами, с напряженным выражением на лице и улыбающаяся я — в черном строгом костюме и белой блузке под ним, с коротким каре на голове. Единственное, что нас объединяло — рост и глаза. У обоих серо — голубые.
Надя, очевидно, тоже подумала об этом. Взяла меня за руку, подвела к небольшому зеркалу в коридоре перед входной дверью. Обе принялись рассматривать друг друга в зеркале.
Отпустив сестру, я открыла сумочку и развернула паспорт.
— Посмотри день рождения и фотографию. Здесь мы больше похожи. Надя взяла мой паспорт и прочитала: 19 апреля 1975 года, Куйбышев.
— Сходится. — Она сняла пальто и оказалась в итальянском, голубого цвета, пиджачке поверх темно-синего платья. Одевается со вкусом, — отметила я про себя. И волосы шикарные. Я еще в школе отрезала косы и с тех пор ношу короткие прически, а когда собираюсь удивить, надеваю парики. Их у меня с десяток.