Предательство любви не прощается
Шрифт:
— Что такая напряженная, не рада мне?
— Не знаю. Рада. — Не сразу заговорила Надя. — Как теперь относиться к родителям? — Она села и усадила меня рядом на диван.
— Как раньше. Они же тебя вырастили, любят. Я на их месте тоже не стала бы посвящать ребенка, что не родной. Нас разлучили в пятидневном возрасте, родители твои вынесли все тяготы воспитания. Не должна обижаться, раз не раскрыли тайну рождения. Когда мама открыла мне всё, я страшно возмутилась, в первую секунду решила, никогда не прощу, что разлучила с сестрой. Много дней ходила подавленная, переживала. Никому не рассказывала, продолжала возмущаться.
Долго не понимала маму, потом нашла оправдание — мы бы не нашли тебя. Твой папа постарался, чтобы она не знала ни фамилии его, ни имени. Знаешь, как я нашла тебя? Целая детективная история. Отца твоего вычислила с помощью частных детективов, потом люди из Кремля больше недели искали по всей стране. Нашли его, — установить, где ты, уже не составляло труда.
— Так родители уже знают?
— Надеюсь — нет. Через банк данных ФСБ, думаю, вышли на тебя. Ты же сменила фамилию.
В подробностях рассказала, как переворачивала архивы роддома, расспрашивала акушерок. Надя говорила о себе. Выросла в Ярославле. Окончила музыкальную школу, консерваторию, сейчас там работает. Бывший муж поет в Мариинке, помогает мало, у него новая семья, получает гроши. Живет за счет редких концертов и уроков. Классическая музыка не востребована, и если бы не помощь родителей, не знает, как бы сводила концы с концами. Пианино даже старенькое не в состоянии купить дочери
Я предложила купить сегодня же. А если согласятся переехать в Москву в мою Люблинскую квартиру, куплю рояль. Сюда рояль не занесешь. Обещала помочь найти работу в шоу — бизе. Надя рассмеялась.
— Смотрю, ты очень богатая, квартиру предлагаешь, рояль. Откуда возможности, неужели салон мод дает такие доходы?
— Салон пока не дает. Наследство первого мужа.
— Второй раз замужем?
Пришлось рассказать о Ване и Валерии, о Кирилле. Надя посочувствовала моим неудачам, рассказала о своих, достала альбомы с фотографиями, и продолжила исповедь, иллюстрируя снимками. Я захватила с собой DVD — диск с семейными фотографиями в надежде, что у сестры есть компьютер или DVD — проигрыватель, показать ей маму, свои снимки. Но посмотреть DVD у сестры было не на чем. Юля подошла к нам и спросила маму, намерена ли она кормить гостью или до ночи будем только разговаривать. Я вдруг сообразила, так спешила, что не подумала о подарках, ничего не привезла, не купила. Какой позор! Что подумают! Извинилась, призналась, торопилась увидеть её, обо всем на свете забыла и сейчас хочу сходить купить торт и вина.
— Все у нас есть. И торт, и вино, — по взрослому заявила Юля.
— Спасибо. Ничего не нужно, я все приготовила.
Надя настояла никуда пока не ходить, и мы сели за стол. Она приготовила очень вкусный борщ, я даже чуточку позавидовала, что не умею прилично готовить. Похвалила борщ и вино, призналась, что в юности, во времена всеобщего дефицита, когда было не до изысков, что-то готовила. Последние годы домработница взяла всё на себя. Юля заметила, что сегодня все свежее, а обычно мама готовит первое на целую неделю. Надя смутилась и призналась, что нет времени стоять у плиты каждый день, но дочке все нравится.
После обеда мы снова
— Позвони, перенеси, скажи, заболела, придумай что-нибудь, — попросила я. Она извинилась, никак нельзя пропустить занятия, завтра у девочки выступление на концерте, к тому же сегодня срок платы за уроки последнего месяца.
— Я не долго, максимум полтора часа. Ты полежи, отдохни. Ночью, как и я, вероятно, спала плохо.
— До трех не могла уснуть, всё представляла нашу встречу. В самолете минут двадцать прикорнула. Ладно, иди, я с Юлей посижу. Может, выйдем на улицу, побродим здесь рядом, никогда не бывала в вашем районе. Надя ушла, я вспомнила о подарках и позвала Юлю сходить на прогулку. Перед тем, как на такси мы завернули в лабиринт старых пятиэтажек, на проспекте я видела бесконечный ряд витрин магазинов. Решила пробежаться по ним.
Мы оделись и через пять минут оказались на проспекте. У подземного перехода у станции метро Юля завела в салон игровых автоматов и поиграла в волка и козлят, затем мы остановились перед стеклянным ящиком, наполненным мягкими игрушками, здесь с помощью подвешенного крюка предлагалось захватить какую-нибудь игрушку. Мы разменяли деньги и принялись дергать рычаги, пытаясь подцепить какого-нибудь плюшевого зверюшку. Зацеплялись они легко, но стоило повернуть крюк в сторону, игрушка соскакивала. Юле игры вскоре надоели и мы вышли.
— У Гали, я к ней хожу играть на фоно, у брата компьютер, и когда он разрешает, мы играем на нем в разные игры. В компьютере есть и козлята, и для взрослых игры: пасьянс, девятка.
— Хотела бы иметь компьютер?
— Вы не представляете, как он дорого стоит! И места много занимает.
Мы перешли на другую сторону проспекта и оказались у магазина одежды. Я обратила внимание на потрепанное, может даже из сэконд — хенда, пальтишко Юли, спросила, не холодно ли в нем. Она объяснила, когда холодно, надевает еще вторую кофточку или свитер. Я решила купить ей пальто или шубку. Долго выбирали, Юля все отвергала.
— Мне мое пальто нравится и ваша куртка. — Она называла меня то на "ты", то на "вы".
На мне была куртка — дубленка.
Спросила продавца — консультанта, где можно купить дубленку на ребенка. Она посоветовала пройти квартал мимо метро и будет магазин детской одежды. Туда мы и направились. Темно серая с темными меховыми отворотами дубленка Юле понравилась с первого взгляда. Примеряя ее, она долго вертелась перед зеркалом. Глаза блестели. Я вспомнила свое бедное детство, как двадцать лет назад завидовала женщинам, у которых были дубленки. Страшно дефицитные и очень дорогие, они входили в моду. Не могла и мечтать, лишь с завистью смотрела на двух одноклассниц, которым родители достали на базе эту мечту. Заглянули бы они сегодня в мой гардероб! Три дубленки, две куртки, четыре шубы, сколько всего еще отнесла в комиссионку, покупая новое!